Звездные войны. Записки Темнейшего
Шрифт:
Он оказывается совсем рядом. Мне даже не приходится особо менять направление движения. Пара поворотов вместе с улицей, и мы у цели. Теперь улочку узнает и Оби-Ван. Или мальчика в Силе чувствует. Он же здесь вроде бы не был. Неважно. Ибо мчит он на своей коляске на штурм двери едва ли не с улюлюканьем. Мне за его транспортным средством практически бегом бежать приходится.
В крохотной и словно из камня вырубленной комнатке царит натуральная идиллия. Вполне себе живой-здоровый Энакин сидит за столом и уплетает за обе щеки какую-то резинового вида лепешку и при этом не сводит с сидящей перед
Тут нас заметили. Наверное, я не вполне справился со своими чувствами. Женщина смотрит на меня с тревогой. Сын же улыбается виновато и растерянно. Он реально рад меня видеть, но понимает, что мы не просто так на огонек заглянули. И ему стыдно. А вот чья реакция удивила, так это внезапная сосущая тоска Оби-Вана. Я мог бы годами промывать ему мозги на тему ущербности образа храмовой жизни. И все без толку. Просто потому что иной жизни он не знает. Так что я на этом поле ничего ловить и не собирался особо. А вот случайно подсмотренная сценка семейного счастья сделала гораздо больше любых интриг, заставив почувствовать собственную обделенность. Способность мальчишки, вроде бы ничего не делая осознанно, менять мир вокруг, уже не удивляет. Но тут его мамаша едва ли не главнее. Случайность или?..
Женщина опомнилась первой. Уже поднимается навстречу неожиданным гостям. На лице смесь доброжелательности, вопроса и твердой готовности защитить свой дом. Все в ваших руках, гости дорогие, с чем пришли — тем и получите, короче. Достойно. Миролюбиво улыбаюсь в ответ. Энакин тут же откликается счастливой улыбкой. Кинуться мне на шею ему помешал только сердитый взгляд Кеноби. Опыта понять, что эта сердитость показная, вызванная смущением, мальчику пока не хватает. Вот и смутился. Мать же лишь чуть прибавляет тепла и добросердечия лицу и голосу. Нас опасаться она не перестает, но готова принять тех, кому обрадовался ее сын.
— Господин?..
Женщина вдруг смолкает. Она не знает, как ко мне обратиться. Тут новости не смотрят, что ли? Впрочем, головизора в крохотном домике и правда не видно.
— Госпожа Скайуокер, позвольте представиться, Шив Палпатин. Мой спутник — падаван Кеноби. Мы прибыли сюда для окончательного решения всех вопросов с вашим переездом на Корусант.
— Моим?
— Да. Вашим и сына. Нехорошо разлучать ребенка с матерью. Вы ему нужны, а здесь вас ничего не держит.
Женщина горько улыбается. Считать рабский чип ничем она не приучена.
— Доводы здравого смысла, сила закона и немного денег позволят решить все мелкие юридические вопросы в наикратчайшие сроки. Смею вас заверить — это совсем не проблема.
— Но…
Растерявшаяся женщина все хуже контролирует себя, переводя очумелый взгляд с меня на сияющего сына. А вот обидевшийся на меня за не сумевшего решить этот «мелкий юридический вопрос» учителя Кеноби пыхтит за спиной словно ежик. Не замечаю.
Мало того, следую старинной норме ситхского этикета. Согласно которой о мертвом джедае либо плохо, либо никак:
— Эничка вам не рассказал?
— Я не обиделся, я…
— Поверил его пустым словам. Довольно об этом. Оно не заслуживает нашего внимания.
Тут хозяйку отпускает. Что вылилось во вспышку бурной деятельности по нашему размещению за столом. При этом стол выдвинут ближе к центру комнаты, чтобы Оби-Вану удобнее разместиться на коляске. Мне принесена куча подушечек, ибо такому солидному человеку на каменной скамье сидеть непривычно. Возражения не принимаются. Мало того, все распоряжения госпожи Скайуокер исполняются весело и непринужденно.
— Маму зовут Шми, — тихо подсказывает мне Энакин.
Благодарно киваю, потому что в руках у меня простая глиняная кружка местного голубого молока, а на зубах рассыпчатое печенье. Простенько, но до ситха приятно. О чем при этом говорим? А джедай его знает. Просто говорим ни о чем, но с удовольствием. Потом украшенный голубыми молочными усами непоседа-Энакин тянет Оби-Вана за перегородку, чтобы показать ему нечто особенное.
Из-за распахнутой двери раздались лязганье металла, потом столь же металлическое бессмысленное бормотание сменяется возгласом.
— О! Мастер Энакин! Рад вашему возвращению!
— Привет, С-3РО! Я его сам собрал, правда! А мы возьмем его с собой?
Слушать этот детский треп оказалось приятно. Ловлю себя на том, что непроизвольно улыбаюсь. Но тревожный взгляд Шми Скайуокер возвращает в реальность.
— Вы действительно решили нас забрать отсюда?
— Да. Извините. Все получилось так внезапно, без предупреждения.
— Вы передо мной извиняетесь? — в глазах плещется недоверие.
— Нет. Просто, жест вежливости, — говорю правду, ибо печенью чую, с этой женщиной по-другому не выйдет. — Вы нужны Энакину, а значит и мне.
— Он так вам нужен?
— Он особенный. Вы даже не представляете, насколько. Но он еще совсем маленький мальчик, которому нужна мама, к которой он готов лететь через полгалактики.
— Вы странный человек, господин Палпатин. Мне кажется, вы говорите правду, но при этом что-то важное не договариваете…
— Чего же тут странного? Все люди иногда говорят правду и почти всегда чего-то не договаривают.
Доверительная улыбка и капелька Силы для убедительности должного эффекта не приносят. Не потому что не действуют. Потому что нам помешают. Во входную дверь не стучат, но не надо быть форсюзером, чтобы понять: на улице происходит нечто особенное. Энакин в сопровождении нелепого дроида без корпуса бежит к двери, но, открыв ее, пятится. Нет, не испуганно. Обалдело. Поэтому шагаю вперед, но меч не активирую.
И правильно. Зрелище достойно не меча ситха, а кисти мастера. Шедевр под названием «К нам едет ревизор или не ждали». По центру композиции расположена туша истинного правителя Татуина — Джаббы-хатта. Из-под его хвоста выглядывает увешанный местными орденами в три ряда местный же губернатор. Наверное. В толпе Джаббиных прихвостней я его могу с кем-нибудь и перепутать. А над всем этим великолепием порхает некий облезлый тойдорианец — обладатель не по размеру громкого визга.
— Вот, граждане дорогие! Поглядите! Средь бела дня жулики имущества лишают!