Звездные войны. Записки Темнейшего
Шрифт:
Мол принимает на руки окончательно уснувшего Энакина и уносит его спать. Мы с графом еще немного болтаем о том, о сем. И лишь когда за джедаем закрылась дверь, передо мной вновь возникает Дарт Мол. Злобно сверкающий глазами и скрежещущий зубами.
— Обиделся? Зря.
— Мне в десять лет за такие выкрутасы вы бы ввалили по первое число.
— Вам? Ввалил бы. Вы жили у меня — как у Великой за пазухой. Чего вам бегать? Только от дурости. Этот же паренек — Избранный: с ним Сила напрямую разговаривает. Бережет. Советует. Ему бы только
— Вы искали мне замену, учитель? Этого пижона — Дуку.
— Я стремился вырвать его из Храма. Орден должен терять своих наиболее сильных и вменяемых рыцарей. По-разному. Кого-то должен был убить ты. Кто-то ушел бы сам.
— Вы не дали мне убить Квай-Гона Джинна!
— И перестану сманивать Дуку из Ордена. Потому что теперь внутри ордена может сложиться две противоборствующие группировки, на противоречиях между которыми можно и нужно играть.
— Лучше бы я этого Джинна грохнул.
— Или он грохнул бы тебя. Сила подсказывала, что ситуация, при которой мне и вправду понадобился бы новый ученик, была весьма реальной. К слову, к Дуку на днях сходи: он тебе кристалл для нового светового меча обещал.
— Он обещал?
— А как иначе ты сможешь сменить цвет клинка?
Мол опять обиженно пыхтит. Ему его оружие с двумя лезвиями определенно нравится.
— Это все из-за мальчишки.
— Угу. Сам не ожидал. Но стоило ему появиться в этом доме, как все планы и прогнозы полетели к ситхам шаачьим.
Дарт Мол опять вздыхает. А ведь он даже не представляет, насколько за последние сутки изменилась ткань будущего. Того самого, в котором нам всем жить. К добру оно или к беде — не понять. Поживем — увидим.
Часть 2 Мама для мамонтенка
«Сталица риспублики город-планета Карускант это политчиский, эканамический и культурный центр…»
С трудом скрываю тяжелый вздох и принимаюсь исправлять ошибки. Письменный корусанти Энакину пока дается с трудом. А пересказывающий прочитанное за сегодня мальчишка живо напоминает, что и с литературным устным — тоже нехорошо:
— …Короче, расхреначили они врагов — любо-дорого поглядеть. Но тут как хрен с горы скатился…
Парню через месяц в школу. Его сверстники в третий класс пойдут. Но маленький татуинец ни дня не учился. Отдать с малолетками — плодить ненужные будущему ситху комплексы. Подтянуть до уровня сверстников… Сначала эта идея показалась оптимальной. Только если дело и дальше так пойдет, комплекс неполноценности разовьется уже у меня. Пока получается убеждать себя в том, что я просто лорд ситхов, а не легендарный Макаренко, но нервы уже на пределе.
Ладно бы мальчишка попался тупой или ленивый. Так нет же! Любознательный, читает бегло и запоем, математику и космографию схватывает на лету. А вот остальное…
— А теперь, мальчик мой, постарайся пересказать тоже
Энакин пожимает плечами и тарабанит пять страниц из «Истории Республики с древнейших времен до наших дней» практически дословно к тексту. Он это нарочно?
— Книга тебе не понравилась?
— Понравилась, — не понимает, куда я клоню, поганец.
— Тогда почему ты решил, что в твоем пересказе она будет лучше?
— Так доходчивее.
— Для торговок с татуинского рынка — наверное. Но тебе предстоит учиться с детьми, для которых родным является язык этой книги. Ты меня понимаешь?
— Да, канцлер.
На меня смотрят честные, голубые глаза, но я понимаю, что завтра все повторится вновь. Мальчишка упрямо цепляется за свое прошлое, хотя бы на уровне языка. Не понимает дурачок, как больно будет получать от сверстников за эту привязанность, которую большинство примут за косноязычие, а те, кто поймут правду, станут кусать наиболее болезненно.
Надо бы самому подзатыльник отвесить упрямцу. Чтоб потом не говорил, что его не предупреждали. Но рука не поднимается. Серьезно. Когда он станет учеником ситха, вот тогда все будет строго по канону. А пока пусть наслаждается детством. Недолго осталось. Его и так ревнующий просто по-черному Мол шпыняет по делу и без дела.
Закончивший рассказывать урок Энакин торопливо делает работу над ошибками в письменном упражнении и едва на одной ноге не скачет от нетерпения.
— Можно мне навестить Оби-Вана?
— Конечно, можно. Только покажи-ка, чему ты у него научился.
Мальчишка с удовольствием демонстрирует навыки телекинеза.
— А еще Оби-Ван показывает, как сосредотачиваться и пропускать через себя Силу. Только я не знаю, как это вам показать, — смущается Энакин.
Я восторгаюсь увиденным и заверяю, что мне и этого довольно. Действительно Энакин буквально за пару месяцев многому научился. Во всяком случае, в Силе он концентрируется гораздо лучше, чем в упражнениях по чистописанию. Еще лучше у него только с физподготовкой вообще и основами фехтования в частности, которыми с ним занимается Мол. И если бегать и драться задиристому, импульсивному мальчишке просто нравится, вне зависимости от личности тренера, то педагогический талант Кеноби, которому удается усадить этого непоседу медитировать, я вынужден признать.
Почему Кеноби? Так получилось. Спасибо безымянному дроиду Торговой Федерации, что подстрелил ученика рыцаря Джинна в битве за Набу. Теперь Квай-Гона опять услали с глаз долой в очередную задницу мира, а Оби-Вану предстоит не меньше полугода провести в инвалидном кресле: какой-то особенно сложный перелом позвоночника. Вот сердобольный Энакин к нему в больницу и бегает. Заодно получая уроки начальной общесиловой подготовки. И делает это с удовольствием.
— Хорошо, малыш. Беги. У меня еще много дел, а дядя Мол заедет за тобой часика через два.