Звездный билет
Шрифт:
– Ты крепкий мальчик.
– Если хоть одна банке пропадет, узнаешь тогда.
– О, курат! Что ты хочешь?
– По морде тебе дать хочу, мелкий жулик!
Матти быстро свистнул Димке по уху, а Димка мгновенно ответил хуком в челюсть. Они отскочили друг от друга. Портфель упал, и банки покатились, Алик спокойно стал поднимать их и ставить обратно в шкафчики. Юрка сказал, усмехаясь:
– Матти, сними костюм, ты сейчас будешь много-много падать.
У Димки разряд по боксу. Матти поднял портфель.
– В магазин можете больше не приходить. Найдем
Ребята засмеялись.
– Ты, что ли, нас нанимал? Тоже мне, частный владелец!
Матти и Фрам пошли к выходу.
– А ты подожди, шестерка, – сказал Димка Фраму. Он схватил Фрама за руку и повернулся к ребятам. – Ребята, ведь этот тип везде деньги вымогал за наш труд. И эти премиальные, которыми он нас наградил, тоже из этих денег.
– Что тебе от меня надо, психопат? – заскулил Фрам. – Вы свою долю получили.
– Паук-мироед, – восхитился Юрка.
– Что нам от тебя надо? – сказал Димка. – Как ты думаешь, Юрка?
– Пусть пятый угол поищет, – сказал Юрка.
– А ты, Алька?
– Убить, – сказал Алик. – Убить морально. – Фрам, мы тебя увольняем с работы, – заявил Димка. – Попробуй только появиться здесь еще раз.
Они вытащили своего бригадира на улицу. Фрам пытался впасть в истерику.
Юрка стукнул его коленом пониже спины и отпустил. Фрам перебежал на другую сторону улицы, взял такси и крикнул:
– Эй, вы! – Достал из кармана и показал ребятам пачку денег. – Привет от Бени! – крикнул он и юркнул в машину.
Ребята присели на обочину тротуара и долго тряслись в немом смехе.
– Мальчики, пошли наконец рубать! – заорал Юрка.
– На первое возьмем шашлык! – крикнул Алик.
– И на второе шашлык, – сказал Димка.
– И на третье опять же шашлычок, – простонал Юрка.
И тут они увидели Галю. Она была шикарна, и все оборачивались на нее.
Она была очень загорелой. Сверкали волосы, блестели глаза. Она улыбалась.
– Привет! – сказала она.
Димка прошел вперед, словно ее и не было. Он перешел улицу, купил газету и сел на скамейку.
– Почему вы не бываете на пляже? – светским тоном спросила Галя.
– Мы теперь проводим время на ипподроме, – хмуро сказал Алик.
Галя захохотала.
– Когда же вы исправитесь, мальчишки? А Дима по-прежнему в меланхолии?
Юрка и Алик молча смотрели на нее, а она, сияя, смотрела на Димку.
– Он читает газету «Онгулент». Уже овладел эстонским языком? Дима такой способный…
– Заткнись, – тихо сказал Юрка.
– Я не понимаю, чего вы от меня хотите, – забормотала Галка, и лицо ее задергалось и стало некрасивым. – Я полюбила человека, и он меня.
Неужели мы не можем остаться друзьями?
– А Димка?
– Что Димка? Я любила его. Он моя первая любовь, а сейчас… другое.. я и он… Григорий… и я…
– Ты на содержании у него! Ты содержанка! – выпалил Алик и испугался, что Галка даст ему по щеке. Но она уже овладела собой.
– Начитался ты, Алик, западной литературы, –
– Шалава, – сказал вслед Юрка. Галя пересекла улицу, подошла к Димке, выхватила у него из рук газету «Онтуленг» и что-то сказала. Димка тоже ей что-то сказал и встал. Галя схватила его за руку и что-то быстро-быстро сказала. Димка двумя пальцами, словно это была жаба, снял со своей руки ее руку и отряхнул рукав. (Молодец, так ей и надо! Димка сказал что-то ме-е-дленное, а потом долго говорил что-то быстрое-быстрое. Галя топнула ногой (тоже мне!) и отвернулась. Димка заговорил. Галя заговорила.
Заговорили вместе. Галя подняла руку, подзывает такси. Садятся вместе в машину. Уехали.
– Он с голоду умрет, – пробормотал Юрка.
– Мы вместе с ним, – сказал Алик и поднял руку.
– Ты что? – спросил Юрка уже в машине.
– Следуйте за голубой «Волгой», – сказал Алик шоферу, а потом Юрке:
– Он черт знает что натворить может. Целую неделю не спит. Понял?
– Да, я была влюблена в тебя. Все было прекрасно. Я была счастлива, как никогда в жизни, когда мы с тобой… Думала только о тебе, мечтала о тебе, видела тебя, целовала тебя и ничего другого не хотела. Ведь я мечтала о тебе еще с седьмого класса. Почему-то ты казался мне каким-то романтичным.
А ты? Ты какой-то необузданный, азартный: По-моему, ты влюбился в меня на смотре самодеятельности. Верно? Но что делать? Есть, видно, что-то такое, что сильнее нас. А может быть, я такая слабая, что не могу управлять своими чувствами? Все остальные могут управлять, а я такая слабая. Я и сейчас тебя люблю, но все-таки не так, как тогда. Так я люблю сейчас его. Да, его! Что ты молчишь? Посмотри на меня. Ну вот, ты видишь, что я не вру. Видишь или нет? Отвечай! Что, у тебя язык отсох? Он человек, близкий к гениальности, он красивый человек. Ты не думай, что он хочет просто… Он влюблен в меня. Мы поженимся, как только… как только мне исполнится 18 лет. Ты не знаешь, как я счастлива! Он читает мне стихи, он научил меня слушать музыку, он помогает мне готовиться в институт. Скоро мы поедем в Ленинград, и там я поступлю в Театральный. И не думай, что по блату. Никакого блата не будет, хотя у него там… Он уверен, что я пройду. Он думает, что у меня талант. Дима, ты понимаешь, ведь, кроме всего прочего, мужчину и женщину должна связывать духовная общность. Должно быть созвучие душ. У тебя ведь нет тяги к театру.
А я готова сгореть ради театра. А он играл в горящем театре, под бомбами. Не ушел со сцены, пока не кончил монолог.
– Эффектно, – сказал Димка.
– Ты думаешь, он выдумал? Я видела вырезку из газеты. Он мужественный, сложный и красивый человек. А ты… Дима, ты ведь еще мальчик. У тебя нет никаких стремлений. Ну, скажи, к чему ты стремишься? Кем ты хочешь стать?
Скажи! Ну, скажи что-нибудь! Да не молчи ты! Скажи! Скажи! Бога ради, не молчи! Хоть тем словом назови меня, но не молчи! Они сидели под обрывом.