Звездный меч
Шрифт:
Муреноподобная монстрина на этот раз стенки своего аквариума атаковать уже не пыталась — видно, уразумела, что этим она угрожает не только жизни посетителей, но и своей собственной.
Охранная «рыбина» посмотрела в нашу сторону, оскалила пасть, и нам почудилось, будто она заговорщически улыбнулась, прощаясь с нами.
ЭПИЛОГ
«Как-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь...»
Административный центр водного мира Мета-Бич располагался в субтропических широтах. На одном из островов архипелага с официальным порядковым номером 1096. Всего их на планете девять тысяч восемьсот девяносто два (9892), этих
На местном сленге этот клочок суши, первопоселенцами-ньюкалифорнийцами наречённый именем древнеземной языческой богини победы, именовался Акульей Дочкой. Расположенный на нём пятимиллионный Виктория-Сити, соответственно, Акульим Внуком. То злобное тридцатиметровое чудище с полутораметровыми зубищами, которое там обзывают «акулой», по коварству и смертоубийственности ничем не уступает дхорру Стэпа. Отсюда вполне ясно, что одноимённые остров и город — не самые курортные местечки в Освоенных Пределах.
Мы с Бабулей просто обожали такие грязные дырки в заднице — нескучное времяпровождение гарантировано!
Лоханка наша крутилась на орбите Мета-Бич уже некоторое время, и частично его приходилось «убивать» в городишке.
Осталась в прошлом ночь на двоих, после которой мы с Номи, по обоюдному согласию, превратились в искренних друзей; уже маленько оклемался наш «боцман номер 1» Анджей, едва не раздавленный психологическими последствиями экскалибурских треволнений; уже появилась на борту Райс и намечалось появление (с её согласия и желания) в списке прибылей двенадцатой (!) позиции, а в Судовой Роли — должности «боцмана номер 2» (мы, в отчаянии от собственного радикализма, все нетрадиционные штатные единицы, буде таковые появятся впредь, решили узаконивать как боцманскую команду!)...
А груз, который мы подрядились забрать с Акульей Дочки, всё ещё не был готов к отправке. Груз деликатный — новорожденные риангбоки, местные рыбёхи, стоящие баснословные гроши в ресторанах богатейших имперских столиц ОП. Массовое новорождение должно было начаться со дня на день, с ночи на ночь, но, по всяким метеорологическим причинам, начало сезона всё отодвигалось и отодвигалось... Впрочем, это к делу не относится.
Идём это мы с Бабулей под жарким солнышком по припортовой улочке, благоухающей ароматами тысяч миров, и отмахиваемся от предложений драг-дилеров, сутенёров, продавцов сувениров, а также всяких прочих зазывал и предлагал. Одна усатая уродка-нидлианнка предложила «всего за пятьсот тридцать пять с половиной эквов лучшие во Вселенной программные продукты, которые позволят вашим терминалам создать в сенсорном вирткоконе подлинное ощущение продвижения по желудочно-кишечному тракту! На выбор — кишки человеков, шиарейцев, пунган, мальнаран, парамаутов, всего более трёх тысяч вариантов!». Ба проворчала:
— Во блин, я ещё какашкой в жопе не бывала... — и такого стусана отвесила облезлой кошкообразной, что та улетела в океан.
— Надо выпить, — резюмировал я.
— Точно, — одобрила Ба. — Иногда меня начинает тошнить оттого, что мы, обитатели ОПределов, имеем полные права заниматься любым бизнесом, какой только в наши извращённые бошки взбредёт.
«Да-а, — подумал я, — даже для истовой поклонницы натуралистичности и жопизма в искусстве существует некий предел „жопы", допускаемой самоцензурой...»
В местной локальной банк-системе, поддерживающей здешний планетарный эквивалентный курс, кредита мы не имели. Хотя перевести сюда пару миллиардов стандартов и конвертировать их в сотню миллиардов мета-бичских фишбаков — минутное дело, но мы этого не делали. Инвестировать в местную экономику мы не намеревались, а разница курсов при таких больших суммах конвертации кому-то погреет карман солидно. Мы, гордуны, сами ничего задарма не берём никогда и даём подаяние только тем, кого лично в рожу видим, — если существо понравится. Банковские «костюмы», даже теоретически, нам понравиться не могут. Априори. (Изначально, если по-косморусски.)
Поэтому мы с Ба допотопным способом, в космопорту у пейсатого старичка-менялы, на «рыбные доляры» конвертанули пару десятков тысяч налички в звонкой парамаутской монете. Получив финансы на выпивку
Выпили. Набили мордяки каким-то борзым ригеллианам. Перебрались в следующий кабак. Выпили. Спасли какую-то селестинку (говорить «проститутку-селестинку» бессмысленно, это как «масло масляное» получится) от тройки шиарейцев, желающих заплатить как за одного, а получить на всех. Выкупили её у владельца за триста тысяч фишбаков и купили ей билет на ближайший пассажирский рейс, через полчаса, кажется, на Герикату-8 (благопристойная планетка, пусть отдохнёт малышка, скрасит скучное существование тамошних пасторальных фермеров). Усадили в такси, помахали на прощание, тут же выбросили из голов и наискосок через улицу передислоцировались в третий вертеп.
Выпили. Нарвались на мнящего себя очень крутым (про таких подонков говорят: «Он застрелит тебя, просто чтобы посмотреть, как ты упадёшь!») чернокожего человека. Ростом этот «чел» (другим матюком его и не обзовёшь!) был на голову меня выше, и почему-то именно моя рожа ему с первого взгляда не приглянулась. «Наверное, он кисумуанец? — предположил я. — Нечёрных человеков на дух не переносит». Разговор получился длинным — я не хотел его, дурня черножопого, не то что убивать, а даже просто бить. И потому затратил уйму слов на образумление. Но фашистов всех времён, рас, цивилизаций и цветов кожи — разве ж образумишь?..
Пришлось вспоминать «исторические корни» — древнеземные восточные славяне всяких наци куда засовывали? Вот именно. Туда и я его заткнул. Под лапоплескание от души веселящейся Бабули. В следующем баре мы снова выпили. Ба предложила остроумной и расторопной официанточке-мальнаранке, приглянувшейся ей, выкупить у хозяина бар и самой в нём заправлять. Мальнаранка прибалдела и поинтересовалась; «С какого это хрена?!» — на что Ба ответила: «У богатых свои причуды...» — и тогда прибалдел я: впервые при мне Ррри, ненавидящая «правильных» буржуев, применительно к себе произнесла слово «богатый». У нас, вольных, оно является синонимом «капиталиста». Каким бы многонулевым счётом фри-трейдер ни располагал, он никогда себя богатым не обзовёт, потому что для гордуна эквы — не цель, а средство... «У богов — свои, я хотела сказать!» — тут же поправилась Ба, и я запутался окончательно. Чуть не зарычал, натужно пытаясь понять, действительно ли она оговорилась, или вдруг продолжила мысль, неожиданно возникшую из фонетического созвучия слов?.. «Согласен, — согласился я, уже порядком осоловевший. — В городе, названном именем победоносной богини, в самый раз себя богами почувствовать...» Бабуля взрыкнула раздражённо и махнула лапой: «Да я не о том...» — повернулась к официантке, ждущей ответа, и сказала: «Я передумала. Я не богатая, я простая богиня, а у богов, соответственно, свои пр-ричуды... ничего общего с деньгами не имеющие». Когда мы выползали на полусогнутых вон, сопровождаемые многоэтажным корусским матом официантки, я подумал: «Вот это Бабуля нажралась...» — и восхищённо покрутил головой.
«А я ей соврала, — сказала ветеранка космических трасс и рынков, когда мы в обнимочку шатались дальше по улице, — где есть жизнь, там есть гроши, бо яка ж то жизнь без грошей... Древняя... ммммм... поговорка. Слушай, это чей фольклор, малыш?..» — спросила она. Я ответил неожиданно витиевато, но в тему: «Универсальный. Формулировки разные, но суть для всех едина. Гроши, конешно, в переносном смысле, не всех купишь за них, но за чувства, за исполнение желаний иль за ещё что-нибудь — всех купить можно... „Денежность" психологии общества настолько всеобъемлюща, что закономерно порождает скепсис в восприятии всяческих прочих „высоких материй". Обмен денег — основной питающей идеи — заложен в основу метаболизма социума. Возвысившего этот обмен в универсальную религию. Философия, творчество, продолжение рода, секс, даже любовь и зов звёзд — всё это для Общества „материи" более низменные. „Цэ всэ — плотськэ, головнэ — грошы". Старая великотризубянская пословица».