Звездный поход
Шрифт:
– Сэр, - обратился Спок к мужчине постарше, - если вы расскажете нам, чего вы хотите, мы, вероятно, сможем достичь взаимопонимания.
– Если вы понимаете Одного, то вам известно, чего мы хотим.
– Я бы предпочел, чтобы вы изложили ваши намерения. Старший чуть улыбнулся.
– Мы поворачиваемся спиной к смятению и ищем начала.
– Ваше место назначения?
– Планета Эдем.
– Это же смешно, - сказал Кирк.
– Эта планета - миф.
Все так же улыбаясь, старший сказал:
– И
– Верно, брат, - сказал юнец с плутовским лицом.
– Мы не признаем ни порядков, установленных Федерацией, ни факта военных действий. Мы не признаем никакой власти, кроме той, что внутри нас самих.
– Признаете вы власть или нет, я - ее воплощение на этом корабле, - сказал Кирк, с трудом сдерживаясь.
– Я руководствуюсь распоряжениями доставить вас с миром на Звездную базу. Оттуда вас вернут каждого на свою планету. Согласно приказаниям, вы - не пленники, а гости. Я жду от вас соответствующего поведения.
– О, Герберт, - сказал юнец с плутовским лицом, - ты жесток.
– Мистер Спок, поскольку вы, кажется, понимаете этих людей, вам и иметь с ними дело.
– Мы почтительно просим доставить нас на Эдем, - сказал человек в халате. Вежливость выражений и мягкость голоса не могла скрыть его оскорбительного высокомерия.
Кирк проигнорировал просьбу.
– Когда они пройдут медосмотр, проследите, чтобы их проводили в подходящие каюты и позаботились обо всем, что им понадобится.
– Есть, капитан.
– Мы почтительно просим доставить нас на Эдем.
– У меня совсем другие приказы. И это не пассажирское судно.
– Герберт, - сказала та девушка, которая уже говорила.
Остальные подхватили, и, когда Кирк вышел, вслед ему неслось: “Герберт, Герберт, Герберт, Герберт…”
К тому времени, когда он вернулся на мостик, Кирк едва сдерживал гнев. Садясь в свое кресло, он сказал:
– Лейтенант Юхэра, срочно известите Звездную базу, что у нас на борту - те шестеро, которые захватили космокрейсер “Аврора”. И что сам крейсер, к несчастью, уничтожен.
– Слушаюсь, сэр.
– Личную ноту катуллианскому послу. Его сын - в безопасности.
– Капитан… сэр, - нерешительно сказал Чехов.
– Мне кажется, я знаю одну из них. По крайней мере, голос ее я узнал. Ее имя - Ирина Галлиулина. Мы вместе учились в Академии Звездного флота.
– Кто-то из этих учился в Академии?
– недоверчиво спросил Кирк.
– Да, сэр. Она бросила учебу. Она…
Чехов недоговорил. Несмотря на его акцент и самообладание, было очевидно, что некое чувство к этой девушке до сих пор бередит его душу.
Кирк бросил взгляд на входящего Спока, а потом снова обратился к Чехову.
– Вы хотите увидеться
– Благодарю вас, сэр.
Он быстро встал и вышел; его место занял другой член экипажа.
Кирк повернулся к Споку.
– Они в лазарете?
– Да, капитан.
– Вы всерьез верите, что Эдем существует?
– Многие мифы основаны на чем-то реальном, капитан. К тому же разума они не лишены. Доктор Севрин…
– Их предводитель? Человек в халате?
Спок кивнул.
– Доктор Севрин был блестящим инженером на Тибуроне и интересовался акустикой, связью и электроникой. Когда он положил начало движению, с которым мы сейчас столкнулись, его уволили с работы. Младший Рэд унаследовал необычайные способности своего отца к изучению космоса.
– Но они отвергают это - все, что им дает современный уровень развития технологии - и ищут первобытного.
– Многие чувствуют себя неловко среди того, что мы создали, - сказал Спок.
– Это почти животный бунт. Какое-то глубочайшее отвращение к развивающемуся строго по программе обществу, ко всеобъемлющему планированию, к стерильным, искусно сбалансированным атмосферам. Они алчут Эдема, где вечно Весна.
– Нам всем этого иногда хочется, - задумчиво ответил Кирк.
– Может, это память предков о пещерах…
– Да, сэр.
– Но мы не крадем крейсеров и не ведем себя, как беззаботные дети. Что заставляет вас так сочувствовать им?
– Это не столько сочувствие, сколько любопытство, капитан. Желание понять. Кроме того, они ощущают себя чужими в своих собственных мирах. Это чувство мне знакомо.
– Гм-м. А что это значит - “Герберт”?
– Это нечто нелестное, сэр. Так звали одного мелкого чиновника, известного своей закоснелостью и ограниченностью.
– Понимаю, - сухо произнес Кирк.
– Постараюсь быть менее ограниченным, чем тот чиновник. Правда, они делают это затруднительным.
В приемной диагностического кабинета находилось лишь пятеро из шестерых, когда вошел Чехов. Четверо развалились на полу, слушая юнца с плутовским лицом, который настраивал какой-то инструмент, похожий на цитру. Удовлетворившись полученным результатом, он взял несколько аккордов и начал негромко напевать.
Когда ищешь новую землю,
Когда теряешь дорогу,
Когда ищешь добрую землю,
Когда собьешься с пути,
Не плачь, не плачь.
Ох, нет у меня меда и нет сливок,
Но та мечта, что во мне - не просто мечта.
Она будет жить, не умрет.
Она будет жить, не умрет.
Однажды я встану посреди мечты,
Посмотрю, как она сияет вокруг меня, и скажу:
Я здесь! Я здесь!
В этой новой стране,
В этой доброй стране,
Я здесь!
– Браво, Адам, - сказал один из слушателей. Раздался шелест аплодисментов.