Звездный Тарзан
Шрифт:
В коридоре наступила гнетущая тишина, все взгляды устремились на Тристана.
— Мой отец не направлял меня в это жалкое училище…
— Разумеется, Середж! Кто бы тогда купил тебе местечко в списке тех, кто полетит? Может, он прибегнул к политическому давлению?
— Купил?
Тристан нахмурил лоб, пытаясь сообразить, что к чему. На лицах курсантов он увидел ехидство.
— Он этого не делал! — категорически заявил юноша.
— Ты прекрасно знаешь, что ему пришлось это сделать! Он не мог позволить, чтобы ты опозорил его!
— Скажи ему все,
Тристан никого, кроме Сиггара, не замечал.
— Возьми свои слова обратно! — потребовал юноша и принял боксерскую стойку.
Он видел, как Сиггар оглянулся на своих товарищей и ссутулился, передразнивая Тристана.
— Я что, по-твоему, должен испугаться?
— Не приставай ко мне, — процедил сквозь зубы Тристан. — Я убивал животных и покрупнее тебя!
Сиггар громко рассмеялся, стал по-боксерски прыгать из стороны в сторону и выбросил руку, намереваясь ударить Тристана, но тот его опередил. Удар правой рукой пришелся прямо в лицо, на котором от уха до уголка рта осталось четыре отпечатка костяшек пальцев. Сиггар зашатался, но пришел в себя. Глаза его засверкали от ярости, на щеках заходили желваки.
— Ах ты, сопливое сферзахское отродье! — разъярился он и ударил Тристана кулаком под левый глаз. Тот устоял, увернулся от удара правой и отступил на шаг.
Насмешливые крики курсантов перешли в скандирование:
— Дай ему, Сиггар! Дай ему.
Кто-то подтолкнул Тристана в спину навстречу противнику, Сиггар наступал, ухмыляясь.
— А что сделает мне твой старик, если я расквашу тебе нос, выродок?
Тристан избежал следующего удара. Сиггар промахнулся, и юноша, схватил его за голову и плечо, со всего размаху бросил на пол. Ноги Сиггара оказались выше головы, а рука описала в воздухе круг, согнулась при падении под немыслимым углом. Сиггар побелел, но не издал ни звука. Тристан оседлал его, прижав одним коленом, и, схватив за волосы, резким движением потянул голову на себя…
Курсанты вдруг переполошились и в испуге отступили назад, расширив круг. Тристан насторожился, приготовившись к возможному нападению, встав на ноги. Сиггар скривился от боли и сел, прижимая к телу поврежденную руку.
Тристан стоял, пока в коридоре не появился унтер-офицер. Юноша не отвел взгляда, когда тот посмотрел на него холодно, и на какую-то долю секунды заметил на лице унтер-офицера смятение как некое признание собственного превосходства.
— Что здесь происходит? — потребовал дежурный ответа командирским голосом.
Тристан опустил глаза, отвернулся.
— Я его предупреждал. Он ударил первым.
Пулу промолчал, склонив голову набок, чтобы своими полуоткрытыми глазами рассмотреть синяк.
— Он говорил неправильные вещи.
— И поэтому ты причинил ему боль, — Пулу сузил глаза еще больше. — Ты слишком много времени провел среди плоскозубых, и на тебя это повлияло.
Тристан молчал.
— Неужели это так важно, что ради этого стоит умирать, маленький брат?
— Нет, — ответил Тристан и, помявшись немного,
— Тристан, — позвал Раджак, отодвинув занавеску прихожей, — с тобой хочет поговорить губернатор.
Юноша переглянулся с ганианцем.
— Повернись ко всему спиной.
Тристан тяжело поднялся.
Когда Тристан и Раджак молча вошли в кабинет, Реньер поднялся из-за стола обошел вокруг Тристана, потрогал его синяк под левым глазом.
— Мне доложили, что ты, молодой человек, ввязался в драку.
— Так точно, сэр, — Тристан смотрел прямо перед собой, как курсанты на плацу.
— И с какой это стати, смею я тебя спросить?
Тристан, по-прежнему глядя в стену, ответил:
— Один из курсантов сказал, что мой отец купил мне место в списке тех, кому предоставлено право совершить первый вылет, и назвал меня сферзахским отродьем.
Губернатор фыркнул от смеха.
— Я ведь говорил тебе, что ты не провалишь экзамен, Тристан. Но тебе меня следовало бы благодарить за то, что я купил для тебя это право.
Юноша не выдержал и, сжав кулаки, но вытянув руки по швам, в упор посмотрел на Реньера. Злость, вселившаяся в него у канцелярии, снова охватила его, он терял контроль над собой.
— По какой причине я должен вас благодарить? — взорвался Тристан. — Моя мать умирает, а вы держите меня здесь! Мне не нужно это место. Мне не нужна ваша помощь… Я даже не хочу быть здесь…
Трость губернатора ужалила больно, как гадюка, и оставила рубец от скулы до подбородка. Тристан упал на пол. Поднявшись на ноги, он сжал кулаки, но слова Пулу крепко засели у него в голове. Он расслабился и посмотрел на Реньера.
— Я был бы очень признателен, если бы с этого момента ты проявил большую благодарность за мои усилия, — сказал губернатор очень спокойно.
Рубец на лице Тристана горел, словно выжженное клеймо. Он ничего не сказал в ответ. Реньер покручивал трость в руках.
— Тебе следовало помнить, что у меня есть свои причины для твоей учебы в училище. Твой отказ сотрудничать со мной даром тебе не пройдет, Тристан.
Люди, представляющие самые разные средства массовой информации, словно стая джаусов, ожидающих в засаде свою жертву, стояли в переходе, соединяющем здание учебных классов психологической подготовки со зданием тренажерных классов. Увидев на их плечах голокордеры, Тристан пониже натянул на лоб фуражку и запахнул куртку, но спрятаться в куче курсантов, да еще с Раджаком под боком, он не смог.
Один журналист отделился от толпы и с микрофоном в руке подошел к нему.
— Тристан Середж! Мы можем с вами поговорить?
— Нет, — ответил юноша и попробовал пройти мимо. — Оставьте меня в покое.
Раджак положил ему руку на плечо, заставив поднять голову.
— Ответь на их вопросы.
Тристан подозрительно оглядел всех корреспондентов.
— Что вы хотите?
— В общем-то, мы хотим поздравить вас с достижением высоких результатов по сравнению с другими курсантами первого курса. Если бы ваш отец знал об этом, он гордился бы вами.