Звездный зверь
Шрифт:
— Почему — глупый? Из твоего исторического отчета я понял, что парень считает его умницей.
Гринберг улыбнулся.
— Он судит предвзято. Зверь глупый. Я с ним разговаривал.
— И все же, я не вижу оснований для такого вывода. Решить, что внеземное существо глупо, только потому, что оно плохо разговаривает на языке землян — это как считать итальянцев глупыми, потому что они говорят на плохом английском. Такой подход неправилен.
— Но посудите сами, шеф: нет рук. Интеллект
— М-да, похоже, ты слепо веришь ксенологическим теориям. Когда-нибудь наверняка из-за этого у самих ксенологов возникнут проблемы. Когда мы обнаружим цивилизацию, развивающуюся по другим принципам и не нуждающуюся в нашей системе понятий.
— Хотите пари?
— Нет. И в каком состоянии сейчас дела относительно этого Ламокса?
Гринберг несколько смутился.
— Шеф, тот доклад, который я подготовил, сейчас в лаборатории микрофильмирования. Должен быть на вашем столе с минуты на минуту.
— Хорошо. Значит, мы все же не теряли времени даром. Ну, и что в нем?
— Я наладил контакт с местным судьей, он обещал держать меня в курсе всех дел. Конечно, они не могли запереть эту тварь в местную Бастилию; по сути, у них нет такого места, где можно было бы его запереть — в этом они убедились на собственном горьком опыте. Выстроить что-нибудь солидное на скорую руку не удастся. Уж поверьте, та клетка, которую он сломал — была что надо. Но шеф патруля смог изыскать ресурс: у них есть не используемый сейчас резервуар для воды, с бетонными стенами высотой тридцать футов — часть системы противопожарной безопасности. Они сделали специальный трап, спустили его туда, а затем трап убрали. Похоже, это сможет удержать его: эта тварь не создана для прыжков.
— Звучит неплохо.
— Да, но, к сожалению, это не всё. Судья О'Фаррел сообщил мне, что шеф патруля так разгорячился, что не стал дожидаться утверждения решения министерством и занялся его исполнением.
— Что он сделал?
— Сейчас объясню. Он никому об этом не сказал, но «случайно» впускной вентиль на ночь остался открытым. Утром Ламокс лежал на дне заполненного до краев резервуара. Шеф решил, что «несчастный случай» удался, и это чудовище утонуло.
— И что же?
— Ламокс ничуть не пострадал. Он пролежал под водой несколько часов, а когда воду спустили, проснулся, потянулся и сказал: «Доброе утро».
— Вероятно, амфибия. И какие же вы предприняли меры, чтобы прекратить это самоуправство?
— Минутку, сэр. Драйзер знал, что огнестрельное оружие и взрывчатые вещества против него бесполезны… ну, вы видели расшифровку стенограммы. Во всяком случае, такие, которые можно применять в черте города. Поэтому он решил попробовать яд. Ничего не зная об этом живом существе, он испробовал полдюжины различных ядов в количествах, достаточных чтобы отравить
— И каков результат?
— Ламокс сожрал все. Яды не вызвали у него даже малейшего расстройства, напротив, скорее стимулировали его аппетит, так как следующее, что он сделал, — слопал впускной вентиль, и резервуар снова стал наполняться водой. Им пришлось отключить его от насосной станции.
Кику хихикнул.
— Этот Ламокс начинает мне нравиться. Так, говорите, он съел вентиль? Из чего тот был сделан?
— Не знаю. Полагаю, обычная сталь.
— Гмм… похоже, немного грубых кормов ему даже нравится. Может, у него зоб, как у птицы?
— Я бы не удивился.
— И что сделал шеф дальше?
— Пока что ничего. Я попросил О'Фаррела предупредить Драйзера, что он закончит свои дни в колонии для преступников где-нибудь за тридцать световых лет от Уэствилля, если будет так стараться и дальше. Тем не менее, он по-прежнему ломает голову над этой задачей. Его последняя идея заключалась в том, чтобы залить Ламокса в бетон, и пусть потихоньку подыхает. Но О'Фаррел сказал: нет, негуманно.
— Значит, Ламокс все еще находится в резервуаре и ждет наших действий, так?
— Думаю, что так, сэр. Вчера он был там.
— Ну что же, полагаю, он может подождать там, пока не будут предприняты другие действия. — Мистер Кику взял отчет и рекомендации Гринберга.
— Я правильно понимаю, сэр, что вы меня отстраняете? — сказал Гринберг.
— Нет. С чего вы взяли? — Кику подписал приказ на уничтожение Ламокса и бросил его в корзину для исходящих документов. — Я не отменяю решений подчиненных, за исключением тех случаев, когда увольняю их… У меня для вас другое дело.
— О-о?.. — у Гринберга проявилась жалость: он с облегчением ожидал, что шеф отменит смертный приговор Ламоксу. Что ж, очень жаль… но зверь действительно был опасен.
— Вы боитесь змей? — продолжал мистер Кику.
— Нет, скорее, даже люблю их…
— Замечательно! Хотя это то чувство, которое я не могу себе представить. Я всегда боялся их до смерти. Однажды, будучи еще мальчишкой, в Африке… ну ладно. Вы когда-нибудь работали с раргилианами? Я что-то не припоминаю.
Гринберг вдруг понял.
— У меня был раргилианин-переводчик в деле на Веге VI. С раргилианами у меня были отличные отношения.
— Я этим не могу похвастать. Сергей, есть одно дело, связанное с раргилианином-переводчиком, доктором Фтаемлом. Может, вы слышали о нем?
— Да, конечно, сэр.
— Допускаю, что как раргилианин, — слово «раргилианин» прозвучало у него как заклинание, — Фтаемл неплохой малый. Но в таком щекотливом положении могут возникнуть осложнения… а мой собственный нос потерял чувствительность из-за этой фобии. Так что я выставлю вас как своего помощника, чтобы вы держали нос по ветру.