Звездный зверь
Шрифт:
— Мне показалось, вы не доверяете моему носу, шеф.
— Пусть слепой ведет слепого, если вы простите мне такую метафору. Возможно, вдвоем мы что-нибудь разнюхаем.
— Да, сэр. Можно вас спросить, что же именно мне поручается?
— Ну… — не успел мистер Кику ответить, как зажглась лампочка и раздался голос его секретарши:
— Ваш гипнотерапевт здесь, сэр.
Заместитель министра бросил взгляд на свои часы и сказал:
— Куда только бежит время? — Затем в коммуникатор: — Я сейчас буду.
Он продолжил разговор с Гринбергом:
— Фтаемл будет здесь через тридцать минут. Нет времени на разговоры. Мне нужно взять себя в руки. Вы найдете все материалы —
Он поспешно встал, думая уже о том, что необходимо сказать секретарше в приемной, пусть запишет все, что будет происходить в ближайшие полчаса, и даст ему на просмотр позднее. Ему хотелось оценить, как работает, этот парень. Мистер Кику сознавал, что в один прекрасный день он умрет, и имел намерение позаботиться о том, чтобы Гринберг его заменил. А пока что жизнь для мальчика должна быть как можно более трудной.
Заместитель министра направился в свою раздевалку, дверь отошла в сторону и задвинулась за ним. Гринберг остался один. Едва он потянулся за папкой срочных дел, в корзину входящей документов упала бумага и одновременно с ней загорелась лампочка и зазвучал зуммер. Он взял бумагу, пробежал ее глазами до середины и понял, что она действительно срочная. Подобную же комбинация света и зуммера выдал коммуникатор, и его экран ожил. Гринберг узнал начальника бюро внешних сношений.
— Шеф? — озабоченно сказал он. Гринберг коснулся тумблера.
— Это Гринберг, — ответил он. — Я тут грею шефу кресло, пока он ненадолго отлучился. Твое сообщение пришло, Стэн. Я его читаю.
На лице Ибанеза появилось раздражение.
— Не бери в голову. Мне нужен шеф.
Гринберг оказался в затруднении. Вопрос Ибанеза был несложным, но весьма щекотливым. Кораблям с Венеры как правило давалось разрешение на посадку на Землю без задержки, так как на каждом из этих кораблей был врач, представитель общественного здравоохранения. Но «Ариэль», которому уже следовало бы стоять в порту в Ливии, неожиданно был помещен своим врачом на карантин и сейчас ждал на круговой орбите. На его борту находился министр иностранных дел Венеры — к великому сожалению, поскольку ожидалось, что Венера поддержит позицию Земли против Марса в предстоящей трехсторонней конференции.
Гринберг мог задержать решение этого вопроса до прихода шефа, мог пойти к шефу или же сам обратиться к министру через голову шефа — для чего, впрочем, нужно было принять решение и получить в результате его формальное одобрение, — или мог действовать сам, используя полученные от Кику полномочия.
Мистер Кику, конечно, не мог предвидеть чрезвычайных обстоятельств — но у шефа была дурная привычка сталкивать людей на быстрину.
Резюме Гринберга последовало очень быстро. Он ответил:
— Сожалею, Стэн, но ты не можешь поговорить с шефом. Я замещаю его.
— Да? С каких же это пор?
— Всего лишь временно, но это так.
Ибанез нахмурился.
— Слушай, приятель, лучше бы ты нашел шефа. Может быть, ты и подписываешься от его имени на текущих делах, но это дело не обычное. Нам нужно посадить этот корабль, и быстрее. А тебе не сносить головы, если примешь на себя полномочия пренебречь таким важным
Нарушить карантин? Гринберг вспомнил Большую Чуму 51-го года, еще в те дни, когда биологи наивно предполагали, что живые организмы одной планеты невосприимчивы к болезням других планет.
— Нарушать карантин мы не будем.
Лицо Ибанеза исказила болезненная гримаса.
— Сергей, мы не можем рисковать этой конференцией… Рисковать? Да что я говорю! Мы не можем выбросить десять лет работы из-за того, что у одного из членов экипажа слабая лихорадка. Карантин следует нарушить. Но я не хочу, чтобы это сделал ты.
Гринберг в нерешительности помедлил.
— Он находится под гипнозом. Ему предстоит трудная работа. Может пройти пара часов, прежде чем ты сможешь его увидеть.
Ибанез выглядел озадаченным.
— Мне надо тогда поговорить с министром. Я не рискну ждать два часа. Эта священная особа с Венеры, похоже, собирается приказать своему шкиперу повернуть домой. Мы не можем рисковать этим.
— Но мы не можем рисковать и занесением эпидемии. Давай сделаем вот что: свяжись с венерианским министром и скажи ему, что лично отправляешься за ним. Возьми скоростной разведчик. Посади на его борт министра и оставь «Ариэль» на карантинной орбите. Как только министр будет у тебя на борту разведчика — не раньше — объяви ему, что вы оба будете присутствовать на конференции в изолирующих костюмах. — Изолирующий костюм — это легкий герметический скафандр, главным назначением которого была высадка на планетах, опасность болезней которых еще недостаточно изучена. — Конечно, корабль-разведчик и его экипаж также будет помещен на карантин.
— Изолирующий костюм! Ох, он, наверное, обожает ходить в нем! Сергей, будет меньше вреда, если конференцию вообще отложить. Такое усложнение наверняка восстановит его против нас. Этот тип — ужасный гордец.
— Уверен, что костюм ему понравится, — пояснил Гринберг. — Главное, как ты это преподнесешь: «великое личное самопожертвование»… «нежелание подвергать риску заражения благополучие нашей любимой братской планеты»… «чувство долга обязывает прежде всего»… и тому подобное. Если не уверен в своих силах, захвати с собой кого-нибудь из отдела общественных отношений. И позаботься, чтобы во время конференции министра всегда сопровождал врач… в белом халате… и пара медсестер. Конференцию стоит то и дело прерывать, пока он будет отдыхать… в Зале Героев около стола поставьте для него кровать-раскладушку и больничные ширмы. Твоя задача — чтобы ко всему этому он пришел сам и отнесся как к последней в своей жизни работе. Понял? Расскажи ему обо всем этом до того, как ты посадишь разведчик… в самых мягких выражениях, конечно.
Ибанез казался смущенным.
— Думаешь, из этого что-нибудь выйдет?
— Все зависит от тебя. Отсылаю твою докладную с резолюцией продолжать карантин, а тебе рекомендую проявить инициативу по обеспечению присутствия министра на конференции.
— Ну хорошо. — Ибанез вдруг улыбнулся. — Можешь не писать резолюцию. Я пошел работать. — Он отключился.
Гринберг вернулся к столу, испытывая почти восторг от ощущения, что он бог. Интересно, как на его месте поступил бы шеф? Правильных решений могло быть много, и он чувствовал, что это одно из них. Он снова потянулся к папке срочных дел и остановился. Что-то глубоко в его сознании не давало ему покоя. Шеф не хотел утверждать тот смертный приговор, Гринберг чувствовал это. И шеф прямо сказал ему, что он поступил неправильно: следовало провести полное обследование. Однако в силу своей лояльности к подчиненным Кику не отменил предложенного решения.