Звезды и селедки (К ясным зорям - 1)
Шрифт:
– Обманете! Обманете!
– Скажите вы им, девчата!
– обратился табельщик к своим работницам.
– Будут, будут, честное комсомольское!
– подтвердила очень красивая девушка из совхозовских - смугло-румяная, с нежным овалом лица, с темным пушком на губе.
– Честное комсомольское!
– Как, как? Про что это она?
– Какое-то комсомольское - говорит.
– И не слыхали такого.
– Пускай лучше побожится!
– Им, комсомолам, божиться никак нельзя, - лукаво отозвался табельщик, - грех!
– Гляди ж ты! Они что - и с нечистым
– Мы, комсомольцы, против бога, за мировую революцию!
– сказала та же самая девушка, с пушком на губе.
– Ну, чудеса, да и только!..
– всплескивали руками старшие девчата. А музыканты, видать, все же будут.
– Пошли, разведу по рядам.
И за табельщиком, нанизываясь из гурьбы в ожерелье, стайкой потянулись девчата. Совхозовские на правах хозяек выбегали вперед.
Каждая занимала по три ряда.
Яринке выпало идти между Марией и совхозовской красивой девушкой.
Яринка начала работу очень неуверенно. По-видимому, оттого, что рядом шла опытная работница, к тому же сзади плелся табельщик.
– Грицко, а пошли б ко всем чертям!
– беззлобно прикрикнула на него смуглянка.
– Чего наступаете на пятки?
Парень засмеялся и, подбоченившись, отстал.
– Сам проверять буду!
– весело погрозил он.
– А мы не боимся, - отозвалась Яринка каким-то сдавленным от смущения голосом.
– Тебя как зовут?
– спросила совхозовская.
– Яринка. А ее, - кивнула на подругу, - Маруся Гринчишина.
– А меня - Павлина Костюк.
– А ты и вправду в этих... комсомолах?
– А как же.
– А банды не боишься?
– Да немного страшновато. Ну, лесовики к нам не сунутся. У наших ружья да еще пулемет. А дядька Сидор Коряк - это кузнец - у наших за старшего. А он уж такой боевой!.. Без одного глаза... В германскую три креста получил. И на Деникина ходил, и на белополяков... У него дома сабля висит с надписью... Так он, как выпьет немного, снимет свою саблю, махнет вокруг себя - ну, как на картине, - эх, молодежь, говорит, люблю я казацкую справу!.. Особенно, говорит, приятно мне сразиться за советскую власть!..
Яринка внимательно присматривалась, как работает Павлина, и постепенно ее собственные движения стали увереннее, а вскоре она совсем осмелела, перестала отставать от совхозовской.
Мария сердилась:
– Куда так гоните? Вон видите - все позади. Живыми на небо захотелось?
– Что это она?
– удивилась Павлина.
– Да-а... Не выспалась. Парубок у нее недобрый, - засмеялась Яринка.
– Туда же! Но работать надо как следует.
– А вам что - больше платят?
– спросила Яринка.
– Так же, как и всем. Да только совесть нужно иметь. Если будем плохо работать, то буржуи нас без хрена съедят.
– Так, так!
– Яринка не могла представить, как это могут ее съесть без хрена.
– А у вас на селе комсомольцев нет?
– поинтересовалась Павлина.
– А-а... Откуда они у нас возьмутся?
– Да разве ж комсомольцами родятся?
– А их, этих комсомолов, кто-то крестит?
– поинтересовалась Мария.
Павлина засмеялась.
–
– Рассказывай! Кто бы это креста чурался? Кто не побоялся бы кары божьей?
– А наш Павлик, секретарь ячейки, всем доказал, что бога нет. Собралось как-то много стариков, зашла речь и о божественном. Так Павлик и заявил: "Нет бога, и все! Нет, нет и нет!
– еще и кулаком в небо погрозил.
– А если есть ваш бог, говорит, так пускай меня покарает!" Как он это сказал, то все и притихли. А бабка Шмулиха, ехидная такая, говорит Павлику: "А вот и покарает тебя господь, да так, что ты и не ожидаешь". Да костылем Павлика по голове. "Вот, говорит, тебя святый бог да моею грешной рукой!.." А бабы по ее примеру чуть было не разорвали Павлика. "Вы меня убеждайте, - кричит Павлик, - а бить не имеете полного права!.. Вот нету бога, нет, нет!.." Молотили его, молотили, а он, как герой, все одно на своем стоит!..
– И гром его не побил, и хвороба не взяла?
– это Мария.
– Да ничегошеньки. Только неделю пролежал на печи.
– А я в комсомолы не запишусь.
– Мария выпрямилась и, опираясь обеими руками на тяпку, вызывающе посмотрела на Павлину.
– Тебя никто не заставляет.
– Вот и не запишусь! И в церковь буду ходить, и богу молиться! Вот!
Павлина пристально глянула на нее и пожала плечами.
– Как хочешь.
– Не запишусь, и Яринка тоже, и никто, никто!
Яринка молчала. Ей непонятна была раздражительность Марии, не хотела она спорить и с Павлиной. Чтобы избежать ссоры, она начала работать быстрее. Вскоре Яринка оторвалась от обеих девчат. Мария все еще бурчала что-то себе под нос, Павлина задумчиво молчала. Немного погодя она догнала Яринку, и девушки пошли впереди всех.
Яринка сразу почувствовала, насколько опытна в работе ее новая подруга. Но веселый бес соревнования так и подталкивал ее, она все гнала и гнала вперед, хотя в горле пересохло от напряжения, а в висках стучала кровь. Постепенно какая-то серая сетка перед глазами перекрыла ей рядки, и Яринка испугалась, что срубит бураки.
– Ой, гонимся мы...
– жалобно сказала она и с тоской ожидала, чтобы Павлина пожалела ее.
– Я могу и быстрее, - засмеялась та.
– Не нужно, будут ругать...
– А я не боюсь.
Павлина, очевидно, догадалась о Яринкином затруднении и пошла медленней. Однако когда Яринка обернулась, то испугалась - оторвались они от поденщиц на добрые полгона. Некоторые из них стояли и, показывая на Павлину с Яринкой, переговаривались. Яринка знала, о чем они судачат. Но уже и ждать не могла - стыдилась Павлины. И она продолжала работать, почти не отвечая подруге, немного отстав от нее, печальная, почти несчастная.
Как и следовало было ожидать, девчата наслали на них табельщика. Он шел по рядкам, довольно небрежно проверяя их работу, громко нахваливал: вот, мол, Павлина, вот, мол, и козочка - какая работящая! Вот, мол, счастливо замуж выйдет! Вот кому-то женка достанется!..