Звезды на рейде
Шрифт:
Когда закончилась война, их осталось трое. А весной 41-го было шестеро.
Он — Семен Сергеевич — плечистый черноусый великан.
Она — Наталья Евсеевна — маленькая, светлоглазая и тоненькая, как стебелек.
Шестнадцатилетний Коля.
Митя — младше на год.
Десять лет Ивану.
А Юрке — один год.
* * *
Отец возвращался с работы поздно. Усталый. Но всегда — в отличном настроении. Его прихода ждали все.
Четверо
Отец смеялся: своя ноша к земле не гнет!
Иногда во время этой веселой возни у отца задиралась сорочка и тогда на широкой спине четко проступали бледно-розовые полосы.
— Это что? — однажды спросил Иван.
— Это, друзья мои, память… От атамана Орлика. Спасибо — друзья-чоновцы на выручку подоспели…
* * *
В Новосибирске, куда они были эвакуированы, всей семьей пошли работать. Отец, Николай и Митя — на завод, вывезенный из Ленинграда. Мама брала домой заказы с швейной фабрики. Шили для фронта.
Когда у матери слипались глаза, за машинку садился Ваня. Старался, чтобы строчки на гимнастерках ложились ровненькие — как у мамы.
А Юрась работать еще не мог.
* * *
Первым на фронт ушел отец.
Враг стоял под Москвой.
Отец сказал матери:
— Пойду я в военкомат. Кажись, стрелять еще не разучился.
Мама ничего не ответила. Напекла на дорогу коржиков. Связала отцу теплые носки и рукавицы с двумя пальцами — чтоб можно было стрелять.
Все ребята с завистью примеряли отцовские обновки.
Когда от отца приходили письма, в маленьком деревянном домике, аж до окон занесенном снегом, наступал настоящий праздник. По очереди вчетвером читали они вслух эти коротенькие весточки с полей великой битвы:
«Гоним фашистов — бьем и в хвост и в гриву, однако моему «максимке»-пулемету предстоит еще много потрудиться».
Маленький Юрка-несмышленыш слушал, не перебивая.
* * *
Когда от отца перестали приходить письма, в военкомат пошел Николай. Он так и сказал матери:
— Пойду я, мама, в военкомат.
Мама не сказала ни слова. Ночью она распустила свою шаль — отцов подарок и связала Колюне рукавицы с двумя пальцами — чтоб удобно было стрелять.
От той распущенной шали остался большой моток — величиной с батин кулак.
И опять каждый вечер она подолгу поджидала письмоносца — не прилетит ли долгожданная весточка с фронта. И однажды почтальон принес весть об отце.
Отец погиб под Сталинградом.
* * *
«Каждый вылет сержанта
Мама много раз перечитывала вырезку из фронтовой газеты.
Потом читал Митя.
Потом Иван.
А Юрка слушал.
* * *
«…Ваш сын, Перепелица Николай Семенович, в боях за Советскую Отчизну, проявив геройство и мужество…»
В пакете вместе с извещением лежали фотографии. Много фотографий. Их прислали однополчане Николая. Вот он среди офицеров-летчиков, в расстегнутой меховой куртке, вот — в кителе, с двумя орденами Красной Звезды на груди… Вот Колюня в длинноухом шлеме, улыбаясь, выглядывает из задней кабины штурмовика. На обратной стороне снимка надпись незнакомой рукой:
«В последний полет».
* * *
Каждый вечер мать раскладывала на столе эти фотографии. И однажды Дмитрий не выдержал.
— Мама, я утром пойду в военкомат.
Она сказала:
— Попросись в авиацию, сынок…
Митя до войны увлекался авиамоделизмом. Его модели побывали на выставках в Киеве, Харькове, Москве… Дмитрия взяли в авиацию, хотя ему не исполнилось еще семнадцати лет. Военком мог отказать мальчишке, но матери он отказать не посмел. Ночью из оставшегося мотка пряжи мама и ему связала теплые рукавицы с двумя пальцами — чтобы удобнее было стрелять.
Уже отгремела Курская дуга. Уже над руинами родного города заполыхал наш багряный флаг… Кончался переломный, титанический 1943-й… Катилась война на запад…
* * *
У каждого в сердце есть свои зарубины, свои вехи. Незабываемые, неизгладимые. И у нее есть три зарубины. Три белых конверта, надписанных чьим-то незнакомым, неумолимым почерком.
* * *
Я был студентом и этой дорогой ходил в университет. И всегда на углу улицы Серова и проспекта встречал седовласую маленькую женщину.
— Доброе утро, Наталья Евсеевна!
Она в ответ улыбалась приветливо:
— А, гвардеец? Ну, как успехи? Латынь-то пересдал? Иван шлет тебе привет. Их крейсер сейчас в походе…
Отслужил Иван, вернулся, женился и дождалась бабуся внука. Мальчуган — вылитый Митя! И глаза большие, как сливы, и ресницы длинные и нос — кнопкой. Все Перепелицы — курносые, и оттого кажется, что все они в небо смотрят. Гордая порода.
А вскоре и Юрка привел невесту в дом. И скоро, возможно, появится на свет новый курносый человечек.