Звезды на рейде
Шрифт:
ПУЛЯ ТРЕТЬЯ. А К НЕЙ ГРАНАТА.
ДАЖЕ ДВЕ ГРАНАТЫ
И снова Ровно, первое послевоенное лето. Смолк над Европой грохот орудий. Вереницы беженцев возвращались к родным пепелищам. Жизнь понемногу входила в мирное русло.
Украшенные гирляндами цветов, звенящие трофейными аккордеонами эшелоны увозили на восток истосковавшегося по мирной жизни воина-победителя: домой, домой, домой…
И только для чекистов продолжалась война. Жестокая битва не на жизнь, а на смерть. Днем и ночью…
Тот август был особенно жарким — во всех смыслах этого
Уже который день чекисты буквально валились с ног в поисках Богуна — такова была кличка главаря банды украинских буржуазных националистов. Богун был жесток и дерзок, а его немногочисленная банда — неуловима. Терроризируя местное население, убивая военнослужащих, сельских активистов, банда объявлялась в самых неожиданных местах. Оставив кровавую отметину, она бесследно исчезала в буераках и схронах, чтоб завтра снова дать о себе знать. Вот почему этой ночью в душном прокуренном кабинете майор Дидусь снова не мог уснуть, ворочаясь на жесткой кушетке. А под утро, едва забылся в дреме, его разбудили, доложив, что внизу дожидается какой-то человек, желающий сообщить важную новость.
— Я, — говорит, — только начальнику сообщу. Но, кажись, что-то с Богуном связанное, — сделал свой вывод дежурный.
— Немедленно пропусти, — приказал Василий Иванович, разглаживая ладонями небритый подбородок и застегивая воротничок кителя.
Вместе с заместителем Соколовым они внимательно слушали неожиданного визитера. Круглолицый, лет двадцати крепыш в расстегнутой чесучевой рубашке (душно) и простеньких брюках, заправленных в кирзовые сапоги, чем-то располагал к себе, а его голубые, по-юношески чистые глаза глядели подкупающе прямо, как бы говоря: верьте мне!
Зовут его Стась. Родом из Клевани («опять эта Клевань» — поморщился Дидусь, вспомнив свою предвоенную одиссею). Стась связан с бандой Богуна — в его функции входит осведомлять последнего об опасности, сообщать ему разные нужные сведения.
— Я молод и хочу жить, — твердо сказал Стась. — Честным признанием хочу искупить свою вину.
Он охотно рассказал, сколько человек в банде, как они вооружены. Вспомнил и о последних операциях, назвал настоящую фамилию главаря. Поскольку чекисты уже располагали этими данными, стало ясно, что Стась не лжет. На вопрос же, где пребывает банда, Стась пообещал немедленно сообщить ее местопребывание, если ему гарантируют полную свободу.
— Я советский офицер, — сказал Василий Иванович, — и слову моему верить можете. А если вы боитесь оставаться тут, мы вам поможем на время уехать в безопасное место.
И Стась указал адрес усадьбы в Клевани, где прячется нынче Богун. Прощаясь у порога, сказал:
— Обратите внимание на куст жасмина в углу двора…
И с тем ушел восвояси.
А вскоре чекисты окружили указанную усадьбу и приступили к обыску. Они тщательно осмотрели дом, чердак, пристройки, и угрюмый хозяин исподлобья следил за ними. Он повеселел
— А что это за куст, разрешите полюбопытствовать? — сказал вдруг Дидусь.
Хозяин заметно стушевался. А чекисты тем временем разгребали аккуратно уложенный дерн — вместе с кустом, вместе с аккуратно вставленной трубкой. Стало быть, через эту трубку дышали.
Подняли деревянный ящик, и взорам открылся лаз в бункер.
Бункер оказался пустым. По остаткам пищи, по свежим бинтам чекисты без труда установили, что банда улизнула буквально из-под носа. Да и хозяин не отрицал этого. Куда они скрылись — ему было неизвестно.
— Надо срочно искать Стася, — решил Василий Иванович.
Но Стась не замедлил объявиться сам.
…Он сидел в уголке кабинета на краешке стула, и по лицу его было видно, что парень явно чем-то встревожен. Сидит в неудобной позе, пальцы нервно подрагивают на коленях, а сам поминутно поглядывает то на раскрытое окно, то на двери. И, странное дело, несмотря на духоту, на нем длиннополый двубортный пиджак — явно не по росту. Странное поведение гостя не ускользнуло от глаз чекистов.
А Стась, обливаясь потом, говорил и говорил…
Да, он знает, куда перебралась нынче банда, но не доверяет Дидусю, он боится, что банду выловят, а потом и его, Стася, посадят за решетку. И поэтому он откроет тайну только самому главному начальнику — желательно генералу. Уж тот наверняка не подведет его, Стася…
Что ж, требование посетителя было вполне законным, если бы не… Если бы не этот хриплый, срывающийся голос, нервные пальцы, поминутно то расстегивающие, то застегивающие пуговицы пиджака, и если бы не этот пиджак, непонятно зачем напяленный в такую жару. А под мышкой у Стася явно что-то отдувалось.
— Ладно, — сказал Дидусь, — ладно, не доверяете мне — дело ваше. Будет вам генерал.
Чекисты незаметно переглянулись, и Василий Иванович вышел из комнаты, а вскоре возвратился еще с одним сотрудником. Он как бы невзначай, стал справа от Стася, сотрудник — слева, а Соколов шагнул вперед.
— Пойдемте, — сказал Дидусь, — генерал ждет вас!
И в тот миг, когда Стась поднимался со стула, Соколов резко распахнул полы его пиджака:
— Не жарко ли?
Стась потянулся было рукой за пазуху, но чекисты молниеносно перехватили его запястье.
— Еще бы, — резюмировал Василий Иванович, извлекая у задержанного из кармана взведенный пистолет, снимая с пояса две «лимонки» с запалами. — От такого снаряжения — как не вспотеть!
Отпираться было бесполезно, и Стась признался во всем. Инсценировку с кустом жасмина они разработали вместе с Богуном, чтобы Стась таким образом вошел в доверие к чекистам. А нынче, добившись до «самого главного начальника», он должен был, покидая его кабинет, швырнуть через порог гранаты, уничтожить одним махом весь руководящий состав управления госбезопасности и с пистолетом пробиваться к выходу, где неподалеку его подстраховывали верные дружки.