Звезды на рейде
Шрифт:
С грохотом и звоном раскалывается о мостовую ненавистная стеклянная банка, со всего размаху брошенная Василием. Здесь задействован психологический эффект: «волосатый» вздрагивает от неожиданности и на какую-то минуту теряет контроль над собой. Этого мгновения как раз достаточно: Василий резко выдергивает руку незнакомца из плаща, выламывает из волосатой лапы пистолет и кричит растерявшемуся было милиционеру:
— Подсоби, товарищ! Я из ЧК!
П У Л Я В Т О Р А Я,
вернее, не пуля, а
ОБЫКНОВЕННАЯ ФРАНЦУЗСКАЯ БУЛОЧКА
Шел 1940
Но над территорией некоторых областей Западной Украины и Белоруссии впервые ярко сияло долгожданное солнце свободы. Распрямились спины бедняков. В свою землю падали свои зерна и давали обильные всходы. Дети вчерашних батраков садились за парты…
А в спины тем, кто нес народу свет новой жизни, целились стволы бандитских револьверов. Кулачье и не успевшие улизнуть магнаты, религиозные фанатики, буржуазные националисты и агенты мирового империализма в своей звериной ненависти к Советской власти были беспощадны. Особенно свирепствовали члены польской террористической организации СДЛ (смертельная дружина людова).
Однажды вечером в Ровенское ЧК поступили сведения, что в Клевань прибывает самый главный руководитель СДЛ всей Волыни. Приедет десятичасовым вечерним поездом, остановится у учителя местной школы, пробудет у него всю ночь.
— Ого, какой долгожданный гость осчастливил нас своим визитом, — взволнованно потирая руки, говорил Дидусь своему заместителю Петру Ефимовичу. — Ваше мнение?
— Надо брать и немедленно. Иной возможности может не представиться.
Василий Иванович быстро взглянул на часы. До прихода поезда — считанные минуты. До Клевани немало километров. Жаль, «дорогого гостя» не удастся встретить на вокзале.
Оно, может, и к лучшему, — отшутился Петр Ефимович. — Ну где ты цветы раздобудешь?
Проверили оружие.
— Вперед!
Две «эмки» с чекистами стремительно мчатся по шоссе, рассекающему лес. В лучах фар причудливо пляшут стволы сосен. Крупные капли дождя лупят в ветровое стекло…
На опушке свернули с дороги, укрыли машины в кустах. Прямо к лесу приткнулась окраина городка. Ни огня, ни собачьего лая. Спит городок. Тихо. Даже не верится, что в нескольких десятках метров за крепкими кирпичными стенами притаился матерый бандит.
Вот и дом учителя. Чекисты бесшумно перемахнули через палисадник. Казалось, в доме все спят: ставил закрыты наглухо. И лишь в одном окне сквозь щелочку пробивается тонюсенькая полоска света. Стараясь не дышать, прильнули глазами к щелке.
В слабо освещенной комнате, за столом, уставленным бутылками и обильной снедью, сидят двое. Один пожилой, лысоватый — вероятно, хозяин. Зыбкий свет керосиновой лампы падает на лицо гостя — очень высокого, жилистого человека лет тридцати. Белесые волосы гладко зачесаны назад. Глубоко посаженные глаза как бы сверлят собеседника. Вот он потянулся через
Чекисты осторожно отошли от окна. Посовещались.
— Гуся жрут, черти, — вздохнул не успевший поужинать Петр Ефимович. — Ну что, будем брать с ходу?
— Этак нельзя, — возразил Дидусь. В доме, как тебе известно, старики, дети. Рискованно. А если он, к тому же, начнет палить — всполошим весь городок. Надо ждать.
— Придется, ничего не поделаешь, — снова вздохнул заместитель.
Летняя ночь коротка, и все-таки чекисты промокли до нитки и продрогли до костей.
— Не стучи зубами, — пробовал еще шутить Петр Ефимович. — На весь городок слышно!
К рассвету дождь прекратился. А когда на востоке заалела бледная зорька, дверь учительского дома беззвучно приоткрылась, и из нее вышел высокий человек. Вовсе не крадучись, пошел по направлению к лесу. Он как бы плыл в рассветном тумане, над которым возвышались лишь голова да широкие плечи. И когда он шагнул на опушку, от сосен отделились несколько теней и замкнули кольцо вокруг незнакомца:
— Ни с места. Сопротивление бесполезно.
Но высокий, по всему видать, и не собирался сопротивляться. Он спокойно, даже с улыбкой разглядывал чекистов.
— Прошу. Только вы, вероятно, с кем-то меня перепутали. Я ни в чем не виновен.
— Это мы сейчас проверим, — сказал Дидусь. — Если невиновны, извинимся перед вами. Что у вас в карманах?
— Прошу, — снова улыбнулся высокий и с готовностью поднял руки: мол, обыскивайте сами, коли не доверяете честному человеку.
В карманах брюк у незнакомца (он был без пиджака, в простой крестьянской полотняной рубашке) — ничего подозрительного не обнаружили. Пачка сигарет, картонные спички и… булочка. Обыкновенная французская булочка, или, как сейчас говорят, — городская. Черствая булочка.
Дидусь нахмурился: «Просто удивительно. Брать с собой в дорогу всего лишь черствую булочку! На столе-то пироги лежали сдобные — целая миска!»
— А я не ем сдобы! — резко сказал незнакомец, тревожно следя глазами за пальцами Василия Ивановича, вертевшими булочку.
— В таком случае, посмотрим, что за начинка у нее в середине!
И Дидусь разломил булку.
Лицо незнакомца заметно побледнело. Он рванулся было к Дидусю, но чекисты придержали его за локти:
— Спокойно!
А в булочке, в самой середине, оказался крохотный листок бумажки, свернутый в трубочку. Уже совсем рассвело, и Василий Иванович, развернув бумажку, прочел следующее: «Я (дальше шли имя и фамилия) даю настоящую присягу в том, что беру на себя обязанности руководителя областной организации СДЛ. Да поможет мне бог»…
— Так кто же вы все-таки? — спросил Дидусь уже в машине у задержанного.
— Руководитель Волынского СДЛ, вы же знаете, — злобно ответил тот.
…Вскоре «смертельная дружина» на Волыни перестала существовать…