Звезды-свидетели
Шрифт:
Герман ошарашенно смотрел на Веронику. Он уже ничего не понимал! Создавалось такое впечатление, будто Вероника в то время, как Лена обзывала его полным ничтожеством и провоцировала на выстрел, пряталась где-то поблизости и все слышала и видела.
— Откуда?! — спросил он, побледнев. — Откуда… такие подробности?!
— Просто я решила уравнение с одним известным.
— С каким еще известным?!
— Они любили друг друга, понимаешь? И это чувство было настоящим. Любовь! Вот оно — известное! А остальное лишь подчинялось логике. К тому же я не поленилась и не без помощи Миши нашла человека, рассказавшего мне в подробностях
— Вероника!
— Да! Рядом с тобою находилась очень опасная девушка. В милицию ты бы не обратился. Я тебя знаю! Но дров бы ты наломал, это точно. И что, теперь она вышла замуж за Рубина? Что ж, это правильно. Ведь Рубин — единственный человек, который принял бы ее любую. Она вернула себе дом и приобрела в лице Рубина любящего преданного мужа. Он все о ней знает и никогда ее не предаст.
— Но почему он молчал все эти шесть месяцев и ничего не рассказал мне об изменениях, которые произошли в его жизни?!
— Все очень просто. Рубин — твой агент. И к тому же он твой хороший друг. Он все правильно рассчитал. Пока ты был занят работой над музыкой к фильму, тебя нельзя было травмировать. Ты и так после вышеупомянутых событий долго не мог прийти в себя. А для Рубина главным был фильм. Не забывай, что по контракту ты должен был получить неплохие деньги.
— Откуда тебе все известно?
— Гера, ты же сам мне все рассказал, когда приехал сюда! Вот поэтому-то Лев ничего тебе не рассказал. К тому же он не мог предугадать твою реакцию на это известие — что он решил связать свою жизнь с женщиной, к которой ты питал острые неприязненные чувства. Словом, Рубин решил дождаться окончания работы над фильмом, а уж потом он рассказал бы тебе обо всем.
— Значит, она все-таки убийца! И Рубин так спокойно связал с нею свою жизнь?!
— Знаешь, лично я стала его еще больше уважать после этого поступка. Ведь это свидетельствует только о том, что он способен на сильное чувство. Его не остановило ее прошлое, он не боится его, он ее понимает.
— Она ждет от него ребенка.
— Да, ты об этом сказал. Вот и хорошо. Они начинают новую жизнь! И еще… Может, конечно, я сейчас брякну глупость, но все это — на интуитивном уровне. Вот скажи: если бы не эта девушка, с ее страшными рассказами о совершенных ею убийствах, и не все те твои страхи и переживания, не твоя жалость к ней, — сумел бы ты написать ту музыку, которая потрясла всех твоих заказчиков и скоро поразит всех, кто посмотрит ваш фильм?
Вероника! Как же хорошо она знала и чувствовала его! И не только его, но и незнакомую ей девушку, преступницу! Она оправдала ее, она из убийцы превратила ее в героиню! А как хорошо она угадала ход событий и, главное, те болевые точки, на которые надавила Лена Исаева, чтобы довести его до кипения, до того, что он действительно готов был ее застрелить? Неужели и Вероника, оказавшись в подобной ситуации, была бы способна на такие поступки? Умереть, но перед этим успеть наказать зло. Как ему следует к этому отнестись? Он не знал.
— Вероника… — он опустился перед ней на колени. — Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь… оказывается, я тебя не знал. Не понимал, насколько ты умная женщина и так хорошо знаешь меня! Я относился к тебе совсем
— Брось, Гера, — она ласково потрепала его по макушке. — Успокойся. Главное, что все позади. Поиграй мне что-нибудь свое… из нового.
Герман поцеловал ей руку, сел за рояль и заиграл мелодию — тему любви Мити к Кате. Несколько высоких, пронзительных нот, упавших на густые низкие бархатные басы, невероятно красивой, выразительной мелодией передают глубокие чувства обманутого в своих надеждах, разочарованного в любви Мити…
…Было три часа ночи, когда Вероника попросила его отвезти ее домой. Герман, несмотря на поздний час, не чувствовавший ни усталости, ни утомления, больше того, ощущавший себя счастливым от того, что у него есть Вероника, пусть даже и не принадлежащая ему, как прежде, с неохотой согласился. В сущности, она могла бы переночевать и у него. Но она решила вернуться домой, значит, так тому и быть.
Они спустились, во дворе было тихо и прохладно. Над кронами тополей и дубов мерцало фиолетовое ночное московское небо. Пахло ночными фиалками. Одинокий фонарь освещал припаркованную у самого подъезда машину Германа.
— Жаль, что ты уезжаешь, — сказал он, помогая ей сесть в салон.
Так много всего они сказали друг другу, отношения их прояснились и стали как будто теплее. Вот только больше-то сказать друг другу им было нечего. Сначала Герман хотел включить музыку, все того же Моцарта, но потом решил, что лучше он поставит что-нибудь из своей любимой Лары Фабиан. Ночная Москва, пролетающие мимо огни, пустые дороги… Прохладный ветер, врывавшийся в окна, и профиль женщины, задумавшейся о чем-то своем…
Он машинально включил радио и вздрогнул от неожиданно громкого голоса диктора:
«Сегодня в Москве произошло одно печальное событие. Ушла из жизни Лариса Северова. Сегодня, возможно, мало кто вспомнит имя известной в прошлом актрисы, но многие помнят ее по ее ярким театральным работам. Она пользовалась невероятной популярностью в советское время, но после ее ухода из театра — по причине тяжелой болезни — о ней практически забыли. Кроме театральной и кинематографической деятельности, Северова активно занималась литературным творчеством, она написала две книги мемуаров. Помимо всего прочего, она была очень красивой женщиной… Лариса Северова была найдена мертвой сегодня утром в своей квартире в центре Москвы. Она умерла в возрасте восьмидесяти пяти лет. Труп известной актрисы пролежал в квартире около недели. И сегодня же стало известно, что вчера выстрелом в упор была застрелена родная дочь актрисы, ее труп обнаружили в мусорном контейнере в двух шагах от их дома. Соседи говорят, что дочь откровенно издевалась над несчастной женщиной, прикованной к инвалидному креслу, а участковый закрывал на это глаза…»
Герман резко нажал на тормоз. Он словно услышал голос Рубина: «Вот, к примеру, у меня за стеной одна семья живет. Вернее, не семья, а так — обрубок семьи. Какая-то женщина, я ее даже никогда не видел, постоянно орет на свою больную мать. А мать, судя по всему, страдает склерозом и ничего не помнит».
— Гера? Что случилось?! Ты знал эту актрису? — спросила Вероника.
«…У нее низкий прокуренный голос, и я представляю ее себе какой-нибудь начальницей. Голос, помимо того, что прокуренный, еще и властный и какой-то… опасный. Словом, не хотелось бы мне пересечься с ней по жизни».