Звезды в моих руках
Шрифт:
– Бабуль. – Гляжу, как она вытирает каждый палец полотенцем. – Ты пришла…
– Конечно, пришла! А куда я могла деться? – Она демонстративно качает головой и вздергивает подбородок. – Вы ж тут без меня и этой пропащей девки совсем загнетесь.
Неприятно слышать от нее плохие слова о маме, но в глубине души я согласна. Что бы ни происходило сейчас в жизни мамы, она могла бы выделить время на празднование всей семь-ей. И со мной. Я так по ней скучаю…
– Алевтина, не стой в проходе! Либо помогай, либо не мешай, – гаркает
Сторонюсь, насколько возможно, и присаживаюсь на табуретку в углу. Бабушка хлопочет на кухне, а я выполняю мелкие поручения: подаю овощи, столовые приборы, споласкиваю кастрюли и тарелки. Жизнь в квартире бурлит, как закипающая вода. Поддавшись порыву, со спины обнимаю бабушку. Она останавливается, ее руки напряжены. Она такая мягкая!
– Я тебя люблю, бабуль. – Утыкаюсь лицом ей в плечо.
Слезы, не успев скатиться, впитываются в ее теплую кофту. Беззвучно реву, прижимаясь к бабушке как можно крепче.
– Ну-ну. – Она похлопывает меня по рукам, ее голос звучит чуть мягче обычного. – Распустила тут нюни. Соберись, Алевтина! – Бабушка тихонько дергает плечом, отстраняя меня. – Давай помогай, а то твой папа останется голодным.
Внутри теплым цветком раскрывается благодарность. Может, бабушка и ругала маму, может, она не была со мной ласкова, но сейчас она здесь, и это важнее всего.
В коридоре встречаем папу. На его лице удивление и озадаченность.
– Мам? – Он растерянно обнимает бабушку, потом кидает взгляд на меня. – Не знал, что ты придешь.
– Я решила, что вы тут совсем пропадете, обалдуи, – с задором говорит бабушка и смотрит на папу с гордым родительским прищуром. «Наконец-то мой ребенок пришел домой». Я и радуюсь, и скучаю по маме. Рука тянется к смартфону в кармане, но бабушка добавляет: – Переодевайся и садись за стол.
В этом году папа не купил елку, зато всюду висят бумажные украшения, которые развесила мама. Мы с бабушкой прицепили к ним елочные игрушки на скрепках, разложили гирлянды по подоконникам кухни, папиной и моей спален. Теперь из соседнего дома видно, что в нашей квартире тоже праздник.
– Ну, думаю, можно и шампанское открыть, – говорит бабушка, глядя на часы.
Еще десять вечера, по телевизору вовсю крутят «Иронию судьбы». Фильм мне давно приелся, но сегодня почему-то от знакомых кадров и песен ностальгически радостно. Все же хорошо встречать Новый год с семьей, пусть и не в полном составе.
Папа достает шампанское из холодильника, снимает проволоку и пробку. Та вылетает, бьется об потолок и отскакивает в раковину. Мы втроем посмеиваемся. Бабушка ставит бокал рядом со мной.
– Ты чего, бабуль? – удивляюсь я.
– Тебе не повредит. Тяжелый выдался год, –
Папа разливает шампанское. Пузырьки заманчиво появляются и исчезают в золотистом напитке. Напрягаюсь. Мы с папой пересекаемся взглядами.
– Не бойся, – говорит он, опускаясь на стул. – Я не буду ругаться. Сегодня можно.
Его тон мягкий, успокаивающий. Бабушка берет бокал и притворяется, что ничего не слышала.
– Вот вам мое пожелание, – говорит она. – В следующем году будьте умнее и берегите здоровье. Кроме ума и тела вам ничего не требуется, чтобы хорошо жить.
– Отличный тост, мам, – одобряет папа.
Мы чокаемся. Смотрю на шампанское и вспоминаю про ритуал с пеплом. Под рукой нет ни бумаги, ни спичек, а просить у взрослых принести их – стыдно. Решаю, что ничего страшного не случится, если просто загадаю желание и выпью. Закрываю глаза, представляю свое безоблачное будущее, счастливых родителей и даже Жору, хоть и сержусь на него. Пусть все в моей жизни наладится и встанет на свои места. Залпом выпиваю шампанское и морщусь.
– Знаете, если хотите что-то сказать друг другу, то сейчас самое время, – замечает бабушка, выбирая из коробки с шоколадным ассорти конфету повкуснее.
Мы с папой переглядываемся. Из-за алкоголя напряжение спало, хочется спать.
– Алевтина, – говорит папа, странным образом растягивая слова. – Я долго думал, как…
Опускаю глаза на смартфон и вижу фотографию мамы на экране. Хватаю телефон, говорю:
– Извини, я скоро вернусь! – И упрыгиваю на одной ноге в свою комнату. Прикрыв дверь и чуть выровняв дыхание, поднимаю трубку: – Алло?..
– Детка, с наступающим! – Голос мамы такой же теплый, как прикосновение солнечного луча после долгой непогоды.
Сдерживаю слезы. Она мне позвонила, хоть я и нагрубила ей…
– Аленька?..
– Прости меня, мам, – плачу в трубку. – Я наговорила гадостей …
– Я понимаю, ты злилась. Это естественная реакция на нашу с твоим папой, м-м-м, размолвку. – Ее голос чуть дрожит. – Злись сколько захочешь. Мне просто нужно знать, что с тобой все в порядке. Что ты здорова, правильно питаешься и носишь хорошую одежду и обувь. Я люблю тебя, доченька.
Ее слова бьют по больному. Прикрываю рот рукой и беззвучно выплакиваю остатки обиды. Когда слезы заканчиваются, наступает долгожданное облегчение.
– Я тоже тебя люблю, мам. Прости, что так себя вела.
– Ничего. Ты сейчас не одна?
– Нет. Тут папа и бабушка, представляешь?
Мама посмеивается в трубку. Улыбаюсь. Внезапно приближающийся праздник стал казаться ярче и красочнее. Облокачиваюсь на подоконник и разглядываю разноцветные огоньки гирлянд на соседнем доме. Меня наконец окутывает атмосфера Нового года.
– Мам, а ты не одна?
– Нет. Я с… ним.
– С Петром Васильевичем? – шепчу я.