Звёзды в наследство

Хоган Джеймс Патрик

– Да. Вряд ли ее можно описать точнее. Основной сплав, судя по всему, формируется вокруг, скажем так, структуры, напоминающей микрокристаллическую решетку. По большей части она состоит из кремния и углерода с локальными вкраплениями некоторого соединения титана с магнием, которое нам пока что не удалось описать количественно. Такое я вижу в первый раз. У вас есть идеи?

На несколько секунд лицо женщины приняло отстраненный вид.

– Говоря по правде, прямо сейчас я даже не знаю, что и думать, – призналась она. – Однако интуиция подсказывает мне, что эту информацию нужно незамедлительно передать наверх; она может оказаться более важной, чем мы думаем. Но первым делом я должна убедиться в фактах. Пока

что тебя сможет заменить Николай. Поднимайся в мой кабинет, и мы обсудим ситуацию во всех деталях.

Глава 3

Штаб-квартира IDCC располагалась примерно в сорока километрах к востоку от Портленда, охраняя проход между вулканами Маунт-Адамс на севере и Маунт-Худ на юге. Именно здесь в далеком прошлом небольшое внутреннее море пробилось сквозь Каскадные горы, проторив канал к Тихому океану, впоследствии ставший могучей рекой Колумбия.

Пятнадцать лет тому назад на этом месте располагалась принадлежавшая правительству Бонневильская Лаборатория Нуклонного Вооружения. Здесь американские ученые совместно с коллегами из Федерального Научно-исследовательского Института в Женеве (Соединенные Штаты Европы), разработали теорию мезонной динамики, которая впоследствии привела к созданию нуклонной бомбы. Теория предсказывала “чистую” реакцию, на порядки превосходящую термоядерный синтез по величине энергетического выхода. Доказательством этому служили дыры, которые бомбы проделали в пустыне Сахара.

В этот период истории напряжения на почве идеологии и расизма, доставшиеся человечеству в наследство от двадцатого столетия, были буквально сметены всеобщей волной изобилия и падения рождаемости на фоне распространения высокотехнологичного образа жизни. Традиционные монолиты распрей и подозрений рассыпались в прах, когда расы, нации, секты и конфессии оказались неразрывно сплавлены друг с другом в одном глобальное, однородное общество планетарных масштабов. Когда человечеству, наконец, удалось разрешить неразумные территориальные споры политиков, давным-давно покинувших этот мир, и государства-нации повзрослели, оставив позади подростковое безрассудство, оборонные бюджеты сверхдержав стали сокращаться все быстрее и быстрее с каждым годом. Создание нуклонной бомбы лишь ускорило неизбежное. По всеобщему согласию глобальная демилитаризация стала свершившимся фактом.

Одной из сфер деятельности, испытавшей колоссальный подъем благодаря излишкам денег и ресурсов, ставших доступными в процессе демилитаризации, стала быстро расширявшаяся Программа ООН по Исследованию Солнечной Системы. Эта организация и без того могла похвастаться длинным списком обязанностей; в него входила эксплуатация всех искусственных спутников на орбитах Земли, Луны, Марса, Венеры и Солнца; строительство и обслуживание обитаемых баз на Луне и Марсе вкупе с венерианскими орбитальными лабораториями; запуск роботизированных космических аппаратов для исследования глубокого космоса, а также планирование и контроль пилотируемых миссий к внешним планетам. Таким образом, расширение ПООНИСС пришлось на нужный момент и происходило в подходящем темпе, чтобы впитать целую уйму технологических талантов, высвободившихся, благодаря сворачиванию крупных программ вооружения. Одновременно, по мере спада националистических настроений и демобилизации большинства регулярных армий, неугомонная молодежь нового поколения с ее тягой к приключениям нашла отдушину среди облаченных в форму подразделений Космических Сил ООН. Планета наполнилась ажиотажем и предвкушением вслед за первопроходцами, начавшими путешествовать с планеты на планету по всей Солнечной Системе.

В итоге Бонневильская лаборатория оказалась не у дел. Ситуация не прошла мимо

директоров IDCC. Узнав, что большую часть оборудования и стационарных сооружений можно адаптировать для исследовательских проектов самой корпорации, они обратились к правительству с предложением выкупить лабораторию. Предложение было принято, и сделка состоялась. В последующие годы IDCC расширила территорию комплекса, улучшила его в плане эстетики и в конечном счете превратила в свою глобальную штаб-квартиру и центр нуклонных исследований.

Одним из следствий математической теории, выросшей из мезонной динамики, было существование трех ранее неизвестных трансурановых элементов. Несмотря на их чисто гипотетический характер, элементы окрестили гиперием, бонневилием и женевием. Помимо прочего, теория предсказывала «всплеск» на кривой, связывающей массу с энергией связи трансурановых элементов, благодаря которому все три элемента должны были сохранять стабильность. Вероятность обнаружить их в естественной природе, однако же, была невелика – во всяком случае, не на Земле. Согласно математическим выкладкам, условия, необходимые для их формирования, могли сложиться лишь в двух известных сценариях: эпицентр взрыва нуклонной бомбы и образование нейтронной звезды в результате коллапса сверхновой.

И действительно, анализ пылевых облаков после испытаний в Сахаре выявил микроскопические следы гиперия и бонневилия; женевий, впрочем, обнаружить не удалось. Тем не менее, первое предсказание теории было принято на ура, как подтвержденное множеством фактом. Удастся ли будущим поколениям ученых когда-либо проверить справедливость второго прогноза, – это уже совершенно иной вопрос.

Когда Хант и Грей приземлились на посадочную площадку, расположенную на крыше административного здания IDCC, только минуло три часа дня. В три тридцать они уже сидели в кожаных креслах перед рабочим столом в роскошном кабинете Борлана на десятом этаже, пока тот разливал три больших порции скотча из тикового бара, встроенного в левую стену. Затем он снова проследовал в центр, передал англичанам по стакану, обошел стол и сел.

– Ну что, ваше здоровье, парни, – предложил он. Они ответили ему взаимностью. – Что ж, – начал он, – рад снова видеть вас обоих. Долетели без проблем? Как вы умудрились так быстро сюда добраться – самолет взяли напрокат? – Говоря это, он открыл коробку с сигарами и толкнул их по столу в сторону Ханта и Грея. – Закурите?

– Да, долетели хорошо. Спасибо, Феликс, – ответил Хант. – Взяли ави. – Он кивнул головой, указывая на окно позади Борлана, откуда открывался панорамный вид на усыпанные соснами холмы, склоны которых уходили вниз, к далекой Колумбии. – Отличный пейзаж.

– Нравится?

– После такого Беркшир смахивает на Сибирь.

Борлан взглянул на Грея. – Как себя чувствуешь, Роб?

Уголки рта Грея судорожно дернулись вниз. – Живот барахлит.

– Вчера мы были на вечеринке у одной пташки, – объяснил Хант. – Слишком мало крови в спиртоносных сосудах.

– Хорошо провели время, значит? – ухмыльнулся Борлан. – Фрэнсиса с собой взяли?

– Ты что, шутишь?

– Увеселения с простолюдинами? – сказал в ответ Грей, безупречно подражая манере английской аристократии. – Господь всемогущий! Что дальше?!

Они рассмеялись. Хант устроился поудобнее в облаке сизого дыма. – А как насчет тебя, Феликс? – спросил он. – Жизнь к тебе по-прежнему благосклонна?

Борлан широко развел руками. – Еще как.

– Энжи так же прекрасна, как и в прошлую нашу встречу? Дети в порядке?

– С ними все хорошо. Томми сейчас в колледже – изучает физику и космонавтику. Джонни большую часть выходных проводит в походах со своим клубом, а Сьюзи пополнила семейный зоопарк парой песчанок и медвежонком.

– Значит, ты, как и всегда, счастлив. Бремя власти тебя еще не измотало.