Звёзды в наследство
Шрифт:
– Полагаю, нет нужды объяснять, кто это такой. – Его манера речи была несколько формальной и даже немного душной. – Череп, человеческий во всех отношениях – во всяком случае, насколько можно судить по рентгеновским снимкам. – Данчеккер провел вдоль контура челюсти линейкой, которую подобрал на одном из столов. – Обратите внимание на строение зубов: с каждой стороны мы имеем по два резца, одному клыку, два премоляра и три моляра. Эта закономерность проявилась уже на раннем этапе эволюционной ветви, ведущей к современным человекообразным обезьянам, включая, разумеется, и самих людей. Она отличает нашу общую генеалогическую линию от других ветвей, таких, как обезьяны Нового Света, у которых аналогичная формула имеет вид два, один, три, три.
– Едва
– Верно подмечено, доктор Хант, – кивнув, согласился Данчеккер. – Редуцированные клыки, не сцепленные с верхним рядом зубов, характерная форма бугорков – все это отличительные черты людей. Обратите также внимание на плоский рельеф в нижней лицевой части черепа, отсутствие костных надбровных дуг…, высокий лоб и остроугольная челюсть, округлая черепная коробка. Все это характерные особенности настоящего человека, каким мы его знаем сегодня, – особенности, которые берут свое начало у его далеких предков. В данном случае важность этих деталей заключается в том, что они являют собой именно пример настоящего человека, а не просто существа, имеющего с ним поверхностное сходство.
Профессор снял пластинки, и комнату моментально залило ярким светом. Услышав, как вполголоса выругался один из ученых за столом, он тут же выключил подсветку. Затем он выбрал еще три снимка, расположил их на экране и снова включил свет, на этот раз показав собравшимся боковую проекцию туловища, руки и ступни.
– Туловище опять-таки ничем не отличается от знакомой нам человеческой анатомии. Та же структура ребер… широкая грудь с хорошо развитыми ключицами… нормальное строение таза. Ступня – это, пожалуй, наиболее специализированная часть человеческого скелета, которая обуславливает и на редкость мощную походку, и довольно любопытные особенности человеческой осанки. Если вы знакомы с анатомией человека, то, без сомнения, согласитесь, что эту ступня во всех отношениях аналогична нашей.
– Поверю вам на слово, – неохотно согласился Хант. – Значит, ничего примечательного.
– Самый важный момент, доктор Хант, как раз и состоит в том, что здесь нет ничего примечательного.
Данчеккер погасил экран и вернул пластинки в общую стопку. Когда группа повернулась к выходу, Колдуэлл обратился к Ханту:
– Такое случается далеко не каждый день, – проворчал он. – Вполне понятная причина, чтобы вызвать желание принять… не вполне обычные меры, как считаете?
Хант согласился.
Коридор, короткий лестничный пролет и снова коридор привели их к двойным дверям с выведенной большими красными буквами надписью «СТЕРИЛЬНАЯ ЗОНА». Оказавшись в расположенном за ними тамбуре, они надели хирургические маски, шапочки, костюмы, перчатки и бахилы, а затем прошли через следующую дверь.
В первом отделе, куда они заглянули, изучались образцы кожи и других тканей. Вводя вещества, которые, согласно гипотезе, испарились из них за несколько веков, образцы восстанавливались до состояния, близкого к первоначальному – во всяком случае, как надеялись сами ученые. В целом результаты их изысканий всего лишь подтвердили, что с точки зрения химии Чарли был таким же человеком, как и в плане внутреннего строения. Анализ, впрочем, обнаружил ряд ранее неизвестных ферментов. Динамическое моделирование на компьютере указывало на то, что эти ферменты были предназначены для расщепления белков, совершенно не похожих на те, что встречались в пище современного человека. Данчеккер был готов отмахнуться от этой нестыковки с весьма туманным комментарием «Времена меняются», чем, по-видимому, обескуражил Ханта.
Следующая лаборатория занималась изучением скафандра, а также различных приспособлений и инструментов, обнаруженных как на самом теле, так и поблизости от него. Первым из представленных экспонатов был шлем. Его задняя и верхняя часть были сделаны из металла, покрытого слоем матовой черной краски, и загибались вперед, где соединялась с прозрачным лицевым
– Взгляните, – сказал он, взяв с верстака мощный ксеноновый фонарь. Профессор направил луч на лицевой щиток, и на его поверхности тут же появился черный круг. Сквозь поверхность вокруг пятна было видно, что уровень освещенности внутри самого шлема практически не изменился. Он начал двигать фонарик, и темный круг следовал за ним, будто тень.
– Встроенный антиблик, – заметил Грей.
– Щиток сделан из самополяризующегося кристалла, – сообщил Данчеккер. – Он линейно реагирует на падающий свет, причем эта зависимость сохраняется даже при высокой интенсивности луча. Помимо прочего этот материал служит эффективной защитой от гамма-излучения.
Хант взял шлем в руки, чтобы внимательнее изучить. Сопряжение кривых, составлявших его внешний контур, не представляло особого интереса, но немного покрутив шлем и осмотрев его внутреннюю сторону, Хант заметил, что панель в верхней части был снята, и за ней открывалась ниша – пустая, если не считать крошечных проводков и нескольких фиксирующих зажимов.
– В этом углублении находилась полноценная станция связи в миниатюре, – подсказал Данчеккер, заметив его интерес. – За боковыми решетками были спрятаны динамики, а в верхнюю часть, над самым лбом, встроен микрофон. – Он просунул руку внутрь полости и извлек из верхней секции шлема небольшой выдвижной бинокулярный перископ, который тут же со щелчком зафиксировался напротив глаз потенциального носителя. – Встроенный монитор здесь тоже есть, – пояснил он. – Управлялся при помощи нагрудной панели. В небольшом отверстии спереди находилась видеокамера. – Хант продолжал вертеть трофей в руках, изучая его со всех углов в задумчивом молчании. Две недели тому назад он сидел за столом в Метадайне, занимаясь рутинной работой. Даже в своих самых безумных фантазиях он не мог и помыслить, что однажды в его руках окажется одно из самых захватывающих открытий века, если не за всю историю человечества. Даже его живому уму было непросто со всем этим совладать.
– Мы можем взглянуть на его электронную начинку? – наконец, спросил он.
– Не сегодня, – ответил Колдуэлл. – Электронные компоненты шлема изучаются в другом месте – как и большая часть содержимого ранца. Пока что ограничимся тем, что эти ребята явно знали толк в молекулярных схемах.
– Ранец – настоящий шедевр прецизионного машиностроения в миниатюре, – продолжил Данчеккер, ведя их в другую часть лаборатории. Нам удалось идентифицировать основной источник энергии, на котором работало все остальное оборудование и система теплоснабжения – как выяснилось, он имеет ядерную природу. Помимо этого, мы обнаружили целый комплекс оборотного водоснабжения, систему жизнеобеспечения, резервный источник питания с системой связи и минизавод по получению сжиженного кислорода – и все это уместилось здесь! – Он продемонстрировал остальным выпотрошенный кожух ранца, после чего бросил его обратно на верстак. – Внутри ранца были и другие устройства, но их назначение пока что остается неясным. Позади вы можете видеть кое-что из личных вещей погибшего.
Развернувшись, профессор указал на набор предметов, cнятых с тела Чарли и теперь аккуратно разложенных на еще одном верстаке, будто экспонаты музея.
– Ручка для письма – не так уж сильно отличающаяся от знакомого нам шарикового аналога; поворотом верхней части можно менять цвет. – Он взял в руки набор металлических пластин, который выдвигались из футляра на манер лезвий швейцарского ножа. – Мы думаем, что это своего рода ключи, поскольку на их поверхности записаны магнитные коды.
Сбоку располагалась коллекция объектов, напоминавших смятые листки бумаги; на некоторых из них местами виднелись группы едва различимых символов. Рядом лежали две книги карманного размера, каждая толщиной чуть больше сантиметра.