Звезды взаймы
Шрифт:
– Подумаешь, – отмахнулся Дима. – Сейчас пол-Кремля из питерских… Так вот, была в те временя одна вредная старуха. Большие деньжищи сколотила на приватизации. И задумала она прихватить один домик за Высокой Красной Стеной. Ну, в сущности, так себе вложение. Дом – старый. Перекрытия – деревянные… Но в те времена недвижимость здорово взлетела в цене. Особенно в таком престижном районе. Там на одних квартирантах можно было озолотиться!
– Точно, – буркнул я. – А если ещё под офисы
– Вот-вот! Узнал наш Раскольников о старухиных планах. И сильно огорчился. Во-первых, из-за того, что такая плохая женщина будет зашибать такие хорошие бабки… То есть это во-вторых! А главное, дом за Красной Стеной был дорог ему как память. Ведь там Лысый Вождь написал самую важную свою Красную Брошюру – «Империализм – как последняя стадия». Вся мудрость Галактики была заключена в великом бестселлере, изданном тиражом 5 000 000 экземпляров (не считая допечаток). А теперь какая-то вредная старуха собиралась поселиться в этом святом для каждого питерца месте!
– Обидно, – кивнул я.
– Не то слово! Три дня и три ночи терзался Раскольников мыслями… И всё не мог решить…
– «Тварь я дрожащая или право имею»?
– Нет. «Где взять полоний?» В конце концов дядя из Урюпинска прислал ему целое ведро. У них этого полония – завались…
– Может, хватит? – сердито моргнул я.
– Вот! И Раскольников тоже решил, что хватит! Пошёл в гости к старухе и заварил ей крепкого чая. Вредная старуха выдула целый самовар. Но полоний медленно действовал. Наверное, из-за того, что организм хитрой банкирши закалился поездками на лечебные воды…
– В Карловы Вары? – подсказал я.
– В Чернобыль. Такого Раскольников не ожидал. К счастью, отправляясь на деловое свидание, он всегда брал кое-что из канцелярских принадлежностей.
– Перочинный ножик, – сухо выдавил я.
– Угу. Удобная вещь, если затупились карандаши. Только ножик сломался, и ему пришлось взять с собой топор…
Я аккуратно показал Диме кулак.
Но не так-то легко было унять его красноречие. Тем более что юный хахир продолжал внимать каждому слову.
У Капустина открылись профессорские интонации:
– …Выводы? Они очевидные. Отправляясь на переговоры, важно иметь при себе убедительные аргументы! И второе… Через месяц Раскольникова повязали. Писателя Достоевского так это потрясло, что он сочинил о бедняге сценарий телесериала «Идиот». Вот тебе и главная мораль: сделал доброе дело – держи язык за зубами!
Повисла тишина.
Я мрачно изучал физиономию хахира. Молодой страж оставался в той же коленопреклонённой позе.
Сработало?
Понял он вообще хоть что-нибудь?
Нет, конечно, язык у меня
Капустин нахмурил брови.
Хахир шевельнулся. Физиономия его опять озарилась безмерным ликованием.
Я вздрогнул. А юный страж обернулся ко мне и ткнул в сторону Димы пальцем:
– Всё сходится! Сначала – Великая Буря, а потом придут два Вестника. И один из них будет настоящий псих!
Ого…
Я растерянно кашлянул:
– Зачем же так категорично, – покосился на Диму и уточнил: – Конечно, есть тут доля истины…
Хахир изменился в лице:
– Прошу прощения! Кажется, я выбрал не то слово. Я хотел сказать, «настоящий блаженный»! Тот, чей разум трудно уловить. Но чьими устами приходят к смертным крупицы Знания.
– «Крупицы» – удивительно точное слово… – кивнул я.
Дима скорчил гримасу.
Я шагнул ближе, аккуратно наступая ему на ногу. Повернулся к юному стражу и мягко добавил:
– Жизнь – она, как ночной путь в дальней стране. Как прогулка по столице без регистрации. Легко утратить и кредитки, и наличность… И нравственный стержень! Если не верить блаженным!
– Я верю, – торопливо выпалил хахир.
– Умный мальчик, – внушительно прищурился Капустин.
Глава 10
Юного стража звали Фэй-Тун. А летательное средство гордо именовалось «колесницей».
– Это такой древний термин, – смущаясь, объяснил хахир. – У нас при храме есть мастерская…
– Сами клепаете технику? – уточнил я, сжимая поручни мёртвой хваткой. «Колесницу» здорово трясло в полёте. Словно настоящую повозку – по бездорожью.
– Да, – кивнул Фэй-Тун, – флаеры дорого стоят. И запчасти сюда редко завозят… Вот мы и прикладываем усердие. Я сам собирал эту машину! – добавил он с гордостью.
– Б-б-беспод-добно! – выдавил Капустин, стуча зубами от вибрации. И глянул вниз.
Высота была метров десять.
Нас опять швырнуло. Детали аппарата задребезжали так, словно чёртова колымага собиралась рассыпаться в воздухе.
«Интересно, имеются тут аварийные гравикомпенсаторы?» – мелькнула лихорадочная мысль.
Спрашивать вслух я не стал. Зачем лишний раз огорчаться?
А хахир уверенно выправил полёт. И горделиво обернулся, изгибая длинную нечеловеческую шею:
– Вам правда нравится?
– Ещё б-б-бы!
По нашей просьбе Фэй-Тун сделал несколько изрядных кругов над пустыней.
Без толку.
Никаких следов нашей команды.
– Поворачиваем к горам, – сказал я.