Звезды взаймы
Шрифт:
Где мы-то профукали свой культурный рассвет?
Я поёжился.
Хреново смотримся и на местном фоне…
В сущности, не так уж удалялся от истины Бинк, когда обзывал нас дремучими варварами.
Какая тайна осталась в невообразимой глубине веков? Что-то связывавшее нас с остальной Галактикой… Эта связь давно оборвалась.
Я стиснул зубы.
И всё-таки мы – люди! Не хуже прочих.
Не всё измеряется уровнем техники!
– Ты чего? –
– Ничего…
В памяти всплыло лицо Илги. Бесконечно милое и далёкое… Для неё я тоже – неотёсанный дикарь?
Повернул голову.
Фэй-Тун хлопал ресницами – терпеливо ждал продолжения экзамена. Да, именно так он это воспринимает. Загадочные Посланники спрашивают о вещах, известных любому юнцу.
Я одобрительно улыбнулся:
– У нас к тебе одна пустяковая просьба…
Глава 11
«Колесница» шла на малой высоте, повторяя причудливые изгибы рельефа. А мы сидели на дне платформы, спрятавшись за бортики.
Наблюдать можно сквозь щели у перил. Обзор вполне терпимый. Вот Фэй-Тун огибает вершину с гладкими, блистающими на солнце склонами. Уводит аппарат вниз, пролетая по впадине. Круто поднимает его вдоль отвесной гряды – за ней опять ущелье, окутанное туманом…
– Чувствуешь? – заметил я. – Тут прохладнее.
– Да, – кивнул Дима, – уже минут десять прохлаждаемся!
Пейзаж удивительно однообразный. Капустин зевает:
– По-моему, этот парнокопытный химичит. Лёха, у тебя бластер, объясни, что нехорошо обманывать старших! Или дай я…
Дима не успевает закончить фразы. «Колесница» резко огибает очередной утёс, вырываясь на простор. И мы затихаем, потрясённые.
Там, впереди, горы круто обрываются – будто стена, опоясывающая изумрудно-зелёную долину. В пушистом ковре угадывается лес – отдельные деревья неразличимы. Зато хорошо видна серебристая лента реки. И главное…
Главного нельзя не заметить. Но Дима всё же озвучивает нелепый вопрос – по-русски, взволнованным шёпотом:
– Это она?
Вероятно, Капустин и сам не ждёт ответа. Поднимается во весь рост, ухватившись за перила, таращится, как заворожённый. Я командую Фэй-Туну:
– Опускайся здесь!
Здесь – значит на крохотную неровную площадку, лишь узкой грядой отделённую от обрыва.
Мы выбираемся из «колесницы» и подползаем к самому краю.
Лежать не очень удобно. Зато нас хрен обнаружат – разве что сверху.
Я поправляю очки и настраиваю «зум». Дима ждёт. Потом терпение у него лопается:
– Дай глянуть!
– Минуту…
Собственно, всё и без увеличения видно.
Гигантский монолит из белого камня вздымается над долиной почти вровень с горами.
Лишь внизу темнеет крохотная арка входа…
Я чуть перевожу взгляд и понимаю, что ошибся. Вот дерево и каменная скамья – ничтожно малые, по сравнению с аркой. А она… Внутри свободно поместится пятиэтажное здание!
Я утираю лоб.
Тьфу ты, даже дух захватывает…
Светло-коричневое кубическое сооружение рядом с пирамидой – вероятно, Храм – вначале показалось игрушечным. А теперь ясно – оно выше манхэттенских небоскребов.
Каких же размеров сама Гробница?!
– Ну, что там? – бормочет Капустин.
Я снимаю и отдаю ему очки.
– Дом без окон, без дверей… – шепчет Дима. – Надёжно, но аскетично. И охраны не заметно…
Как будто он ожидал увидеть фасадное остекление и у входа – мордоворотов с резиновыми дубинками.
– Большая, – выдавил Капустин.
Я криво усмехнулся.
«Большая» – не то слово.
Исполинская, чудовищная, невероятная!
Я закрыл глаза и представил там, внизу, нас – крохотных, меньше муравьёв. Перед темнеющей, как огромная раскрытая пасть, аркой входа…
Зябко передёрнул плечами.
Обернулся к Фэй-Туну, ждавшему нас на площадке у «колесницы»:
– Скажи… Что ты знаешь о Гробнице Светозарного?
Кентаврообразный растерянно моргнул. Думаю, какой-то подвох почудился ему в вопросе – уж больно простой.
Фэй-Тун легонько шевельнул ухом и медленно озвучил:
– Гробницу создали Предтечи. Когда первые люди и хахиры явились на планету – она уже была…
– Опять легенда? – уточнил Дима.
– Нет, это сохранилось во всех анналах. И главное, до сих пор неизвестны технологии её создания.
– А почему эту хрень называют Гробницей Светозарного?
Фэй-Тун замолчал, переваривая слово «хрень». Наверное, решил, что это форма крайнего почтения. И торжественно ответил:
– Когда Иб-Хебу простился с учениками, три раза обошёл он вокруг «хрени». И скрылся внутри. Он и раньше так делал. Никто, кроме него, не осмеливался входить в Гробницу. А Светозарный входил и возвращался. Но в тот раз – всё было иначе. Три месяца и три дня ждали Иб-Хебу ученики. Лишь тогда снизошло на них Озарение. И поняли, что больше не надо ждать. И нарекли «хрень» – Гробницей Светозарного.
Дима присвистнул. Торопливо сдернул очки.
Мы переглянулись.
Оба подумали об одном и том же. Войти и не вернуться… Нет, конечно, приятно, когда вокруг тебя – толпы восторженных учеников. Но как-то не очень здорово, если в твою честь называют гробницы…