Звонок другу
Шрифт:
— Где я? По какому праву? — пробормотала Лаврова. Голова отчаянно болела.
— В гестаповских застенках, — ответил Коробов. — Ну-с, а теперь колись, сучка, на кого работаешь?
Анна пожала плечами:
— На себя.
— Ты кого к нам приволокла сегодня?
— Телегина, я же говорила.
Коробов сделал знак охраннику, тот смачно ударил Анну по лицу. По губе заструилась кровь.
— Пока достаточно? — ласково спросил Коробов.
— Пока да, — ответила
«Куда он меня привез?» — соображала она. Странно, но место это казалось ей чем-то знакомо.
— Алик, принеси нам выпить. Разговор предстоит долгий…
Алик открыл дверь комнаты, и Анна увидела обшарпанную стену коридора, висящие гирляндой электрические провода. Да ведь это та самая квартира!
Наконец охранник вернулся с подносом. Початая бутылка «Хенесси». Два бокала. Водрузив все это на столик, он налил коньяк в бокалы, подал супругам. Третьякова не произнесла до сих пор ни слова, разглядывая Анну, словно впервые видела.
— Ну? Продолжим. Так кто же этот липовый хирург?
— Это журналист, — ответила Лаврова.
— Журналист?
— Ну да. Я хотела взнос вернуть. А он обещал три тысячи за то, что я его проведу…
— Что же это за журналюга, у которого такие бабки водятся?
— Я не знаю… Это товарищ того… Митькина. Я пришла в газету, чтобы поделиться…
— Ах ты мразь! Поделиться! А ты знаешь, что мы делаем с теми, кто делится?
— Отстреливаем, — хладнокровно произнесла Ольга и положила на столик пистолет,
— Ха! — хохотнула Лаврова. — Ты и Медведеву здесь урыла? — Отчаяние придавало ей сил. Да и терять-то все равно было нечего.
— Медведеву? При чем здесь она?
— Так это ж их гнездышко. Ее и мужика твоего.
— Что ты несешь, дура?! — рявкнул Коробов.
Охранник тут же ударил Лаврову. Странно, но боли
она совсем не чувствовала, только что-то хрястнуло в голове.
— Это ты дурак! Привезти жену на хату, где любовницу поселил! Кино прямо!
— Заткнись! Оля, это бред! Стал бы я ее ликвидировать. А она в лесочке лежит. Вон, Алик подтвердит. Что ты мелешь, дура?! — заорал он на Анну.
Ее опять ударили. И она опять не почувствовала боли.
— Они же в соседней комнате трахались! Она мне все и рассказала! Как он продал тебя… — торопилась Лаврова, боясь, что очередной удар вырубит ее напрочь.
— Стой! Не бей! — вскричала теперь уже Ольга и навела ствол на охранника. — Кто продал? Что ты несешь?
— Димочка твой…
— Не слушай ее, Оля. Это провокация!
— Там, на даче, куда он тебя пригласил когда-то, помнишь? Во времена твоей непорочной юности! — продолжала почти кричать Лаврова. — Он
— Откуда ты знаешь про дачу? — одними губами вымолвила Третьякова.
— Знаю. Слышала от Медведевой. Которая теперь в лесочке.
— Завтра и ты там будешь! — встрял не к месту Коробов. — Или Олечка уговорит тебя в окошко прыгнуть. Правда, Оля?
— Хочешь сама услышать? — перебила его Анна. — Посмотри на кухне, в тамбуре между дверями. Там мой диктофон должен валяться. Я его уронила, когда уходила от Тани.
— Отвяжи ее! — приказала Ольга.
— Оля, Оля, это полный бред! — Коробов тронул жену за плечо.
Но она вырвалась, и ее «Макаров» теперь уперся в грудь мужа.
— Отвяжите бабу! — повторила Третьякова.
Алик сунул руку за пояс. Ольга взвела курок.
— Отвязывай! — взвизгнул Коробов. — Она же убьет меня!
Лаврову отвязали.
— Ну пойдем, покажешь, где твой диктофон! — злобно произнесла Третьякова.
«Только бы он был там, — мысленно молилась Лаврова. — Только бы… Если бы они нашли его раньше, Коробов не испугался бы», — уговаривала она себя.
Она наклонилась, ощупывая пол в темноте тамбура. Мимо проскользнула мышь и юркнула куда-то под стол кухни. Наконец рука нащупала в самом углу то, что искала.
— Вот он! — Лаврова поднялась, держа в руках небольшой черный предмет. — Включи, послушай!
Третьякова нажала кнопку. Послышался пьяный голос Медведевой: «Ну-у-у… Там такая история! Представляешь, Димка с Ольгой — они из одного города. В школе вместе учились. И у них любовь была. Ну, такая… За ручки держались, на танцы ходили. Ему-то уже другого хотелось. А она — ни в какую. Типа, только после свадьбы. Ну достала его своей невинностью! Короче, Димка ее продал!»
Послышался хохот. Третьякова перевела свой страшный, гипнотизирующий взгляд на мужа.
«Как продал?» «Элементарно, Ватсон! За деньги! Ему еще тогда деньги были нужны на мотоцикл хороший. А родители не давали. Боялись, что разобьется. Вот он эту Олечку пушистую и загнал своим друганам. Заработал на ней».
Опять хохот.
«Подожди, Танька, я не въезжаю, как продал-то? В рабство, что ли?
— Трахнули они ее! Трое парней, поняла? Он ее к себе на дачу зазвал, а там дружки его сидели. А его не было. Он, типа, в магазин ушел. Они в нее влили стакан водки и оттрахали на всю катушку! И в хвост и в гриву! Во молодцы!»
Ольга нажала на «стоп».
— Это провокация, Оля! Это монтаж! Она же там пьяная, это и не Медведева вовсе! Алик, шлепни ты эту гадину! — взвизгнул Дмитрий, указывая на Лаврову.