Звонок из прошлого
Шрифт:
– Генерал Кент, как вам известно, заместитель государственного секретаря считает…
– Заместитель государственного секретаря всего лишь нанятая на временную работу женщина! Ее карьера – триумф до омерзения агрессивного женского лобби! Она получила свое место потому, что президент хочет показать, что в его Америке не только мужские особи могут достичь высоких постов!
Сидя на кровати, Полли громко кашлянула. Теперь она вынуждена выслушивать всякие сексистские оскорбления в адрес женщин. Джек молча сделал ей знак рукой, как бы говоря, что извиняется за свои слова и скоро закончит неприятный для нее разговор. Полли в ответ только
Шульц тоже состроил гримасу на другом конце связи. Он лишь хотел сделать как лучше.
– Генерал, как вы знаете, заместитель государственного секретаря приняла ваше предложение, чтобы русские тоже приехали на саммит.
Ну, это было уже кое-что. В конце концов, именно с русскими, а точнее, с их опасно нестабильной армией столкнется Джек и это новое НАТО.
– Но как оказывается, – продолжал Шульц, – один из адмиралов русского флота должен уже к вечеру вернуться на свое Черное море. Мне кажется, он боится, что, если опоздает, его оставят без ужина. Или что его проржавевший флагман без него пойдет ко дну.
Шульц явно пытался пошутить, но его шутка не очень понравилась Джеку.
– Очень смешно, Шульц. Я тут смеюсь очень громко. Я вообще люблю, чтобы среди ночи меня будили всякие комики.
На самом деле Джек вовсе не находил, что плачевное состояние вооруженных сил бывшего Советского Союза должно становиться поводом для шуток. То обстоятельство, что вторые по величине в мире ядерные силы оказались теперь в руках промерзших, голодных и озлобленных людей, которые в одночасье лишились всякого статуса и чувства собственного достоинства, внушало Джеку непритворный ужас.
– Прошу прощения, – попытался загладить впечатление от своей шутки Шульц. – Ночь выдалась слишком длинной. Идет детальная разработка посадки объекта на минном поле. Как вы думаете, кто получит приоритет: немцы или французы?
– Конечно, немцы. Французы, где их ни посади, все равно найдут повод для обиды. Так уж лучше сразу дать им такой повод, чтобы им было на что жаловаться.
– Да, но тем не менее русские хотят перенести саммит на полдень по брюссельскому времени, – сказал Шульц. – Это значит, что здесь, в Британии, будет одиннадцать часов.
– Чертовы евросы! – проворчал Джек. – Собираются ввести единую валюту и не могут синхронизировать свои часы!
– Мы должны вылететь из Брайз-Нортона самое позднее в десять. Я могу распорядиться, чтобы за вами прислали машину в восемь?
– Я жду вас в отеле.
Джек убрал свой телефон.
Полли чувствовала себя глубоко задетой. Она не могла особо радоваться тому, что от нее отрекаются, и в такой небрежной форме. Если Джек все еще стыдился или стеснялся ее, зачем он тогда сюда явился? Он не имеет права сидеть здесь, в ее кресле, в ее доме, и при этом делать вид, что говорит из отеля. На нее снова нахлынули все ее старые и горькие воспоминания. Воспоминания об их отношениях – тайных и вороватых отношениях, от которых постоянно надо было отрекаться и прятаться, как будто в ней было что-то, чего надо было стыдиться. Ради этих отношений ей приходилось тайком ускользать из лагеря и подолгу просиживать на автобусной остановке в ожидании, когда появится машина Джека. Иногда ей приходилось ждать по целому часу. Снова и снова он заставлял ее клясться в том, что она никому не рассказывала об их любовной связи. Ей даже не разрешалось звонить или писать Джеку напрямик. Все ее послания должны были сохранять полную анонимность
Временами такие отношения казались ей волнующими и опасными, как если бы они были шпионами. Но сейчас все это выглядело предательством и трусостью.
– Почему ты сказал, что ты спал, Джек? Почему ты прикинулся, что ты все еще в своем отеле? – немедленно напустилась на него Полли. – Ты все так же безвольно продолжаешь играть в свои конспиративные игры? Все так же держишь меня в секрете? Все боишься, что подумают в армии?
Джек не хотел с ней спорить. В его распоряжении имелась всего одна ночь, но даже ее сумел укоротить звонок Шульца. Джеку так много надо было еще сказать! И так много услышать. Он выбросил из головы НАТО с его проблемами и вернулся к гораздо более важному для него делу.
– Ты живешь одна, не так ли? – спросил он, игнорируя ее гневные вопросы и констатацию очевидностей.
– Сейчас да.
– Сейчас?
– Я довольно долго встречалась с одним человеком, но потом в наших отношениях возникли проблемы.
– Какие проблемы?
– О, ничего особенного, всего лишь его жена и дети.
Джек внимательно посмотрел на Полли. Ему показалось, что сейчас она выглядит старше. Не менее привлекательной, но безусловно старше. Он был хорошим физиономистом и не думал, что ее жизнь складывалась особенно легко.
– Расскажи мне о нем, – мягко попросил Джек.
Полли чуть было не согласилась. Она чуть было не уселась поудобнее на кровать и не выболтала всю свою печальную историю о том, как второй раз в жизни она была обманута в своих лучших ожиданиях, отброшена на несколько лет назад, как она позволила снова втянуть себя в совершенно нестоящую и бесперспективную любовную историю. Чуть было она не рассказала Джеку все – но не сделала этого. Джеку и так достаточно известна ее сверхъестественная способность выбирать себе неподходящих мужчин.
29
Полли покинула самовольно захваченный дом в Эктоне в конце лета 1991 года и на небольшие деньги, одолженные у родителей, наконец-то сумела обзавестись своим первым легальным жильем спустя восемь лет после ее ухода из дома. Она сняла комнату в одном из кварталов Чезвика. Там же, в местном колледже дальнейшего образования, она поступила на курсы для получения аттестата зрелости и взялась за восстановление своей жизни с того самого места, где она оборвалась летом ее с Джеком любви.
Наступило новое десятилетие, к власти пришел новый премьер-министр (хотя тоже консерватор), и Полли поверила, что наконец-то полностью и окончательно перешагнула через эпизод с Джеком. Телевизионная передача, в которой она увидела Джека, ей очень помогла, в основном из-за вызванного ею шока. До тех пор Джек оставался в ее памяти слишком живым, как ее первая, самая чистая и безоглядная любовь. Его внезапный, страшный по своим разрушительным последствиям отъезд стал своего рода водоразделом в ее существовании, обозначив момент, с которого она потеряла контроль над собственной жизнью. Затем столь же внезапно он возник перед ее глазами в телевизоре, но теперь это был незнакомец. Существо с другой планеты. Анонимный член ненавидимой, облаченной в хаки армии, насчитывающей полмиллиона человек. У нее с Джеком уже не было ничего общего. Все, что было между ними раньше, казалось теперь сверхъестественным и нереальным.