Звонок из прошлого
Шрифт:
– А что такого? У меня на окне стоит ящик для цветов.
Так как мешок с удобрением гораздо легче было убрать, чем горы барахла с другого кресла, то Джек решил просто поставить мешок на пол. Задача была не из легких. Потому что это был именно мешок, а не какой-нибудь там пакет.
– Господи, какой еще ящик для растений! Что ты собираешься с этим делать? Выращивать деревья, что ли?
– Мой бюджет довольно жесткий. А товары дешевле покупать в больших упаковках.
Джек с грохотом стащил мешок на пол. Полли от ужаса содрогнулась, подумав о живущем внизу молочнике.
А
Ха! – подумал он спросонок с глубоким удовлетворением. В следующий раз, когда эта женщина наверху попросит его утром приглушить радио, которое на самом деле он включает едва слышно, он будет во всеоружии.
– А что вы скажете про тот жуткий грохот, который раздался у вас в половине третьего ночи, дорогая? – скажет он ей. – Я чуть не упал с постели – и целый час после этого не мог уснуть…
Именно так он ей скажет, подумал молочник, переворачиваясь на другой бок и вновь сладко засыпая.
– Прошу прощения, – сказал Джек. – Эта чертова штука выскользнула у меня из рук.
– Ради бога, будь повнимательнее, – попросила его Полли. – Я же не одна живу в доме, тут полно народу.
– Да-да, конечно, я же сказал: прошу прощения.
Джек посмотрел на пластиковый мешок и почувствовал, как по его жилам внезапно пробежал тревожный холодок. Что-то с этим мешком было не в порядке или, может быть, наталкивало на мысль о чем-то, что было не в порядке, но он никак не мог представить себе, что это может быть. Вдруг он почувствовал себя неловко, что-то кольнуло его, как будто мешок скрывал в себе некое предостережение. У него возникло отчетливое чувство, что он должен провести какую-то связь между этим мешком и чем-то еще, но чем именно, от него ускользало. Удобрение! Да что, в самом деле, может быть плохого или зловещего в мешке с удобрением? Но Джека продолжали мучить сомнения.
– Тоже химия, – произнес он наконец, причем интонация явно выдавала его беспокойство.
– У тебя с этим какие-то проблемы? – спросила Полли.
– Да нет, вовсе нет.
Разумеется, никаких проблем у него не было. Да и какие проблемы могут быть у него с удобрением?
– Кроме разве что того, – добавил он, – что это вовсе не та пасторальная органическая утопия, о которой так любили говорить и ты, и твои лагерные подружки, не правда ли? Я тогда думал, что вы предпочитаете натуральные удобрения.
– Да, разумеется, но в однокомнатной квартире трудно держать животное, Джек. Обычно я выбрасывала дерьмо из окна, но соседи жаловались.
Джек уселся в освобожденное им кресло. Когда он это сделал, зазвонил его мобильный телефон. Полли подпрыгнула от неожиданности. На мгновение ей показалось, что вернулся Клоп.
Но это было глупо. Клоп вряд ли мог раздобыть номер телефона Джека.
28
– Прости меня, – сказал Джек. – Мне нужно поговорить.
Взгляд Полли недвусмысленно выражал недовольство.
– Да? – сказал Джек в трубку.
Звонил Шульц, вечный второй номер после генерала Кента. В продолжение всех этих лет карьера Шульца все еще, как тень, следовала за карьерой Джека. Джеку казалось
– Надеюсь, я вас не потревожил, генерал, – сказал Шульц.
– Господи, Шульц, разумеется, черт тебя подери, ты меня потревожил. Сейчас середина ночи! Я сплю! – рявкнул Джек в телефон.
Бодрствуя на дежурстве где-то глубоко в недрах американского посольства, генерал Шульц с удовольствием указал бы в ответ генералу Кенту, что некоторые люди вообще не имели счастливой возможности лечь сегодня ночью в постель, но промолчал. Джек его успел слишком напугать. Он просто извинился и объяснил, что вынужден был позвонить, потому что их расписание на следующий день изменилось.
– Это из-за Брюссельского саммита по странам бывшего Варшавского договора, – объяснил Шульц.
Джек меньше всего был склонен обсуждать эту тему, то есть планируемое продвижение НАТО к самым границам России. Он считал эту идею опасным сумасшествием. Несмотря на то, что он уже и так высоко поднялся по служебной лестнице, он рассчитывал в будущем подняться еще выше, и ему совершенно не светило унаследовать вместе с новой должностью управление изуродованным, лишенным реальных сил оборонительным альянсом, за который ему к тому же придется нести полную ответственность. Если через год или два окажется, что НАТО слишком разрослось и не способно защищать и контролировать свои собственные границы, то от этого пострадает именно его, Джека, карьера, а вовсе не какого-то там экс-президента. А он совсем не хотел заканчивать свою карьеру таким позорным образом.
– Просто клинический случай! – снова рявкнул Джек в телефон. – У нас оборонительный альянс, который в течение полувека вполне сносно справлялся со своими обязанностями, то есть с защитой западной демократии, и теперь, по прихоти какого-то там жирного, ленивого яппи, который случайно стал президентом, мы приглашаем присоединиться к нам всякого встречного и поперечного, кто ни попросится по эту сторону Урала! По существу, мы даже не сможем гарантировать их безопасность! А даже если и сможем, то не захотим! Половина из этих стран все равно закончит диктаторскими режимами!
Полли опустилась на кровать. Понять все происходящее у нее уже не хватало сил. В ее маленькой квартирке ни с того ни с сего ночью появился человек, который заправляет делами западного ядерного альянса! А ведь она, черт возьми, была борцом за мир!
В американском посольстве генерал Шульц тоже чувствовал себя не очень уютно: он боялся, что Джек слишком смело разговаривает по сотовому телефону, который прослушать ничего не стоит. Мнение Джека опасным образом не совпадало с мнением президента, который был, между прочим, их верховным главнокомандующим.