Звук воды
Шрифт:
Как раз в это время в округе появился некто Тобита, произошло их роковое знакомство — Минэкити нашел лучшего друга и одновременно обрел заклятого врага.
Трудно было найти другого настолько непохожего на Минэкити человека. Минэкити был смугл и налит силой, а Тобита — белокож и изнежен. Голос у Минэкити гремел как гром, а Тобита пищал как комар. В разговорах Минэкити любил четкость и ясность, а Тобита выражался так запутанно, что невозможно было понять, о чем он говорит, к чему клонит. Минэкити от возбуждения краснел, а Тобита не краснел никогда и неизменно ходил в свежих шелковых одеждах.
Когда Тобита впервые встретил Минэкити,
Тобита дал Минэкити слово, что одолжит для него денег у Тюбээ Кураи. Тюбээ Кураи был самым известным ростовщиком во всей Японии. Минэкити не поверил Тобите.
И тем не менее до сих пор остается загадкой, что же наплел Кураи Тобита, — ростовщик раз за разом продолжал давать деньга на эту бессмысленную битву за компенсации. Через Тобиту Кураи встретился с Минэкити, и они немедленно подружились. Каждый раз, когда возникала потребность в деньгах, Тобита, как челнок, сновал туда-сюда между Гифу, где жил Минэкити, и Кобэ, где жил Кураи. За восемь лет тяжбы в общей сложности ростовщик ссудил Минэкити восемь миллионов йен, то есть на нынешние деньги примерно три миллиарда.
По подсказке Тобиты Минэкити отозвал свою безнадежную жалобу из административного суда и подал жалобу в Осакский мировой суд с требованием о выплате компенсации в размере десяти миллионов йен.
И что же Минэкити получил в конечном итоге? Ничего, кроме гигантского долга.
Что касается жалобы, то посредником между сторонами выступил министр внутренних дел, в результате чего стороны пришли к взаимному соглашению: весь уже срубленный лес купит электрическая компания, а что до лососевого нереста, то строители пообещали прорыть сбоку от плотины специальный канал, по которому рыба сможет подняться в верховья реки. Если же посмотреть на все с точки зрения простого потребителя электроэнергии, то, во-первых, из-за того, что по вине судебной тяжбы строительство дамбы сильно затянулось, а во-вторых, из-за того, что компанию обязали выплатить крупную компенсацию, цена за киловатт-час поднялась в пять раз: с восьмисот до четырех—пяти тысяч йен.
Жители горных деревень, кроме компенсаций, получили от электрической компании хорошие дороги и теперь могли перевозить срубленный лес по суше. Так что они лишнего шума не делали.
Но до того, как все это произошло, было много чего другого.
Началось с того, что Тобита обратил свое благосклонное внимание на электрическую компанию, дела которой круто шли в гору, и снял все пенки, до которых дотянулся. Он сосватал свою дочь за начальника проектного отдела, получил доступ к служебной информации, быстренько скупил земли, на которых компания планировала расширяться, и, когда подошло время, продал их компании втридорога.
Примерно в то же время Минэкити открыл свою собственную фирму «Кувабара лесопромышленность» и назначил Тобиту управляющим. Тобита тихой сапой прибрал землю Кувабары к рукам и продал ее электрической компании за три миллиона йен. Деньги, разумеется, присвоил себе.
Узнав об этом, Минэкити пришел в бешенство: швырял и ломал все, что попадалось под руку. Сначала разбил об пол телефонный аппарат, потом чернильницу. А потом за день собрался и уехал в Токио.
Он поехал подавать ходатайство в Министерство сельского хозяйства и лесной промышленности.
Минэкити не мог просто так сидеть в приемной и ждать своей очереди. Он то и дело вскакивал с места и начинал ходить из угла в угол. Когда министр показался на пороге кабинета, Минэкити встретил его словами:
— Меня предали. Арестуйте, пожалуйста, предателя!
— Я не полицейский, — ответил ему министр.
— Ну хоть чем-нибудь помогите. Партия от этого в убытке не будет, — надтреснутым голосом просил Минэкити.
Откровенно говоря, Минэкити обожал публичные скандалы и был страшно доволен, что нашелся повод покричать во весь голос в приемной министра.
В результате всего этого Тобита, прибывший в Токио вслед за Минэкити, был задержан на станции Акабанэ и прямиком из спального вагона отправлен в полицейский участок. Однако во время допроса ему благодаря его невероятному таланту удалось умилостивить следователя. И в протокол рассказы о его махинациях не вошли.
А потом был инцидент Пять-Пятнадцать [21] — убийство премьер-министра Инукаи морскими офицерами. Во главе объединенного Кабинета министров встал Макото Сайто.
21
Пять-Пятнадцать — по дате событий, 15 мая 1931 года.
Положение Минэкити сильно ухудшилось, новый Кабинет активно поддерживал энергетические компании, к тому же Тюбеэ Кураи по какому-то мелкому делу был арестован и помещен в тюрьму Сигатани.
Руководство фирмы «Кувабара лесопромышленность» слишком много времени и сил тратило на разбирательства по поводу компенсаций и совсем запустило дела, акции резко упали в цене и не приносили никаких дивидендов. Большая часть акций была заложена у Кураи для погашения долга. Но каким образом удавалось закладывать ему эти ничего не стоящие акции? Дело в том, что Минэкити выставлял их на внебиржевой рынок.
Делалось это так. Минэкити через компанию ценных бумаг посылал владельцу акций, то есть себе самому, открытку, в которой писал, что купит акции по 30 йен за штуку. После того как от владельца приходил положительный ответ, считалось, что рыночная цена для акции установлена. После чего Минэкити шел с бумажкой из компании ценных бумаг к Кураи и предъявлял ему ее как доказательство того, что вчера десять акций были проданы по 30 йен за штуку. Поэтому-то Кураи и брал у него эти акции, однако платил за каждую не тридцать, а пятнадцать йен.
Как только Кураи вышел из тюрьмы, Тобита пришел к нему с визитом вместе с каким-то важным высшим чином из электрической компании. Кураи был в плохом настроении и, наслушавшись рассказов Тобиты, принялся заодно с последним честить Минэкити на чем свет стоит. Оказывается, Кураи только делал вид, что не замечает обмана, и брал у Минэкити акции, прекрасно понимая, что они ничего не стоят. Видимо, в начале правления Сёва [22] все еще была выгода в том, чтобы слыть «хорошим малым».
22
Начало правления Сёва — конец 1920-х годов.