Звуковая дорожка

Миллер Лариса

А лучшие из лучших полегли…

А лучшие из лучших полегли.Причём не сами. Им здесь помогли.Им в сих краях охотно помогают.Здесь лучших ни за что не проморгают.На лучших у России острый нюх,Не переносит Родина на духОсобо одарённых, окрылённых,Неведомо за что в неё влюблённых,И, не желая с ними вместе жить,Торопится на месте уложить.

И в черные годы блестели снега…

Тамаре Петкевич и её книге «Жизнь – сапожок непарный»

И в черные годы блестели снега,И в черные

годы пестрели луга,И птицы весенние пели,И вешние страсти кипели.Когда под конвоем невинных вели,Деревья вишневые нежно цвели,Качались озерные водыВ те черные, черные годы.

Россия, ты же не даешь себя любить…

Россия, ты же не даешь себя любить.Ты так стараешься домучить нас, добитьИ доказать нам, что тебе мы не нужны.Но, Боже, как же небеса твои нежны!Но как к нам ластится и льнет твоя трава!Но как звучат твои волшебные слова!

Здесь мостик над речкой дощатый и узкий…

Здесь мостик над речкой дощатый и узкий,Здесь даже трава понимает по-русски.Здесь так хорошо обо всём говоритьИ в поле заросшем тропинку торить,И, кажется, могут и травы и речкаЕдва я запнусь подсказать мне словечко.

Пишу стихи, причем по-русски…

Легкий крест одиноких прогулок…

О. Мандельштам

Пишу стихи, причем по-русски,И не хочу другой нагрузки,Другого дела не хочу.Вернее, мне не по плечуЗанятие иного рода.Меня волнует время года,Мгновенье риска, час души…На них точу карандаши.Карандаши. Не нож, не зубы.Поют серебряные трубыВ соседнем жиденьком лесу,Где я привычный крест несуСвоих лирических прогулок.И полон каждый закоулокДуши томлением, тоскойПо женской рифме и мужской.

Такие творятся на свете дела…

Такие творятся на свете дела,Что я бы сбежала в чем мать родила.Но как убегу, если кроме СодомаНигде ни имею ни близких, ни дома.В Содоме живу и не прячу лица.А нынче приветила я беглеца.«Откуда ты родом, скажи Бога ради?»,Но сомкнуты губы и ужас во взгляде.

Перебрав столетий груду…

Перебрав столетий груду,Ты в любом найдёшь Иуду,Кровопийцу и творца,И за истину борца.И столетие иноеСтанет близким, как родное:Так же мало райских мест,Те же гвозди, тот же крест.

Но в хаосе надо за что-то держаться…

Но в хаосе надо за что-то держаться,А пальцы устали и могут разжаться.Держаться бы надо за вехи земные,Которых не смыли дожди проливные,За ежесекундный простой распорядокС настольною лампой над кипой тетрадок,С часами на стенке, поющими звонко,За старое фото и руку ребенка.

Я говорю с пространством, с небом, с Богом…

Я говорю с пространством, с небом, с Богом,А отвечают мне последним слогом.Я вопрошаю: «Ждёт меня беда?»,А мне в ответ – раскатистое «Да».«Какие годы лучшие на свете?», —Я спрашиваю. Отвечают: «Эти».

Между облаком и ямой…

Между облаком и ямой,Меж березой и осиной,Между

жизнью лучшей самойИ совсем невыносимой,Под высоким небосводомНепрестанные качелиМежду босховским уродомИ весною Боттичелли.

Откуда всхлип и слабый вздох?

Откуда всхлип и слабый вздох?Из жизни, пойманной врасплох,И смех оттуда,И вешних птиц переполох,И звон посуды,И чей-то окрик: "Эй, Колян!",И сам Колян, который пьянЗимой и летом,И море тьмы, и океанДневного света.

Жить в краю этом хмуром, в Евразии сумрачной трудно…

Жить в краю этом хмуром, в Евразии сумрачной трудно.Всё же есть здесь и радости. И у меня их немало.Например, здесь рябина пылала по осени чудно.Например, я тебя, мой родной, поутру обнимала.Сыновей напоила я чаем со сдобным печеньем.А когда уходили, махала им вслед из окошка.Нынче день отличался каким-то особым свеченьем.Разве есть на земле неприметная мелкая сошка?Что ни особь, то чудо и дар, и судьба, и явленье.Разве может такое простой домовиной кончаться?После жизни земной обязательно ждёт нас продленье,Да и здесь на земле неземное способно случаться.

Всем трудно, всем – собакам, лошадям…

Всем трудно, всем – собакам, лошадям,Деревьям, травам. Всем без исключенья.И нам, конечно. Жить – и приключеньеИ риск большой, как бегать по путям,Где поезда. Всё ж стоит рисковать.Ведь только здесь и может отыскатьсяВозможность приласкать и приласкаться,И рук родных из рук не выпускать.

Полвека мы рядышком – лето, зима…

Полвека мы рядышком – лето, зима…Ведь ты мне не скажешь – мол, дальше сама?Сама не сумею. Ведь ты ненарокомВсю жизнь управляешь моим кровотоком,И пульс мой зависит от ритмов твоих,И свет в наших окнах – один на двоих.

Ей-богу, легче стать любимым…

Ей-богу, легче стать любимым,Чем стать родным, незаменимым.Любимых можно разлюбитьИ потихонечку забыть.А жить без существа родного —Как жить без молока грудногоМладенцу, что впадёт в тоску,Коль срочно не прильнёт к соску.

Хоть кол на голове теши…

Хоть кол на голове теши —Все улыбаешься в тиши.Тебе – жестокие уроки,А ты – рифмованные строки.А ты – из глубины душиПро то, как дивно хорошиПрогулки эти меж кустамиОльхи. Твоими бы устами…

Хорошо быть беглой гласной…

Хорошо быть беглой гласнойИ, утратив облик ясный,Неприсутствием блеснуть,И, контекст покинув властный,В нетях сладостных соснуть.Хорошо бы в мире яромОбладать чудесным даромБеглой «Е» (ловец – ловца):Постояла под ударомИ исчезла из словца.

Что плакать ночи напролет?

Что плакать ночи напролет?Уж все менялось не однажды,И завтра там родник забьет,Где нынче гибнешь ты от жажды.И где сегодня прах одинИ по останкам тризну правят,Там Ника, вставши из руин,Легко сандалию поправит.