Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история
Шрифт:
Глава 52
Женские слезы — они разные. Как и сами женщины.
Есть злые слезы разочарования, как бы говорящие «Почему, ну почему не получилось сделать барана из этого козла?!». Если слезы демонстративные, появляются они только на людях и означают, что мужчина должен вот прямо сейчас все бросить и сделать то, что хочет эта несчастная девушка. Есть слезы капризные, в которых слышится только «Хочу-хочу-хочу, дай-дай-дай, купи-купи-купииии!».
Есть и другие слезы.
Тихие
Как жаль, что я так и не научился их различать.
Возможно, это не моя вина, просто мои бывшие девушки плакали очень редко. А может, я просто невнимательный чурбан, как и все мужчины (по мнению плачущих женщин). Может быть. Но одно я знаю точно: я не могу пройти равнодушно мимо плачущей девушки.
Даже если я ее не знаю.
Я толкнул дверь и шагнул в комнату.
Такая же, как и наша: шесть кроватей, тумбочки, стол, стулья. Не чувствуется никакого женского уюта, который якобы сам собой появляется там, где поселяются девушки. Потому что уют появляется трудами этих самых девушек и для его создания нужно чуть больше времени, чем одна неделя.
Уюта в комнате не было. Плачущая девушка — была.
Она стояла у окна, глядя вниз — нет там ничего интересного, двор и пыльные деревья — и тихо всхлипывала.
— Уйди, — не оборачиваясь, сказала она.
— Ты даже не знаешь, кто я, — хмыкнул я.
Плакса обернулась.
Мать моя в зеленой шляпе! Знал бы, кто здесь — тыщу раз бы подумал, прежде, чем зайти!
— Уйди, — всхлипнула Ланита, шмыгнув покрасневшим носом.
— Уже ушел, — сказал я, не двигаясь с места.
— Не ушел, — отвернулась она.
— И не уйду. Кто тебя обидел?
Нет, я не сомневался, что обидевший Нитку сто раз уже об этом пожалел и его труп, возможно, лежит под кроватью, завернутый в персидский ковер. Но… Даже самую сильную девушку, в любом плане сильную, хоть в физическом, хоть в моральном, можно обидеть. Иногда даже проще, чем слабую: там, где слабый согнется, чтобы потом выпрямиться, сильный с хрустом сломается.
— Никто.
— Где живет этот Никто? Я ему ноги выдерну и спички вставлю.
— Уйди.
Ланита села на кровать и закрыла лицо ладонями. Я осторожно присел рядом, на самый краешек.
— Не реви.
— Я не реву.
— Не реви.
— Я не реву.
— Это ты ревешь или я реву?
Ланита, похоже, всерьез задумалась над этим абсурдным вопросом. Видимо, сказка про мужчину в самом расцвете сил ей незнакома[1].
— Отстань, — с исконно женской логикой нашла она ответ.
— Я и не пристаю.
— Еще не хватало!
Она, наконец, убрала руки и показала свое лицо, круглую мордашку, с красным
— Не пялься.
— Я просто смотрю, не попала ли тебе соринка в глаз.
— Что за белиберду ты говоришь?!
Вовсе и не белиберду. Белиберда, если верить старику Далю, есть слова, смысла не имеющие[2]. А ми слова имеют вполне определенный смысл — они отвлекают тебя от собственных переживаний.
— Ланиточка…
— Я тебе не «Ланиточка»!
Правильно. Злись. Там, где злость — там уходят слезы. Ну, если они, конечно, не злостью вызваны.
— А кто ты тогда?
— Ланита!
— Ланита, а давай ты вдохнешь, потом выдохнешь, если хочешь — разрешаю стукнуть меня по голове, а потом расскажи — кто тебя обидел.
Глаза опять начали наливаться слезами.
— Рано! Вдох — выдох, а потом все остальное!
Я тут же получил кулаком в бок, ощутимо, надо признать, а потом Нитка упала мне на плечо и зарыдала.
— Почему? — всхлипывала она, — Почему они меня не слушаются?
[1] Скорее всего — знакома. Повесть «Малыш и Карлсон, который живет на крыше» написана в 1955 году, а переведена на русский в 1957-ом. Вот только диалог про «не реви» — не из книги, а из мультфильма, который был снят только в 1970 году.
[2] В словаре Даля действительно есть слово «Белиберда». Правда, определение ему дано совсем другое, но вы же не рассчитывали, что герой знает словарь Даля наизусть?
Глава 53
— Они тебя и не должны слушаться, — хмыкнул я, гладя всхлипывающую девушку по волосам, — Они, если не ошибаюсь, это название я… якобы каких-то демонов[1]. А ты на повелительницу тьмы уж никак не похожа.
Хотя… Если покрасить в черный… И платье с таким вырезом надеть… То…[2]
Так! Прекрати фантазировать!
— Демонов не бывает, — булькнула мне в плечо Нитка.
— Согласен. Тогда кто тебя не слушается?
— Никто!
— А кто должен слушаться?
— Все!
— Да у тебя мания величия, подружка…
— Я тебе не подружка!
— Тогда говори человеческим языком: из-за чего ты мочишь мне рубашку?
Нитка зашевелилась, оторвалась от меня и вытерла слезы кулаком. Некрасиво, кК человека, как девушка, которая не думает о том, какое впечатление производит. Либо по жизни такая, либо ей действительно паршиво.
Кто ее не слушается — я прекрасно понял. Они. Я. Мы. То есть — однокурсники. Вернее даже — будущие однокурсники, которых она с первого дня начала строить в две колонны в три ряда. А вот почему наше несогласие построиться ее так расстроило, простите за невольный каламбур — и скажите спасибо, что каламбур не в стиле поручика Ржевского — вот это вопрос.