...И вся жизнь (Повести)
Шрифт:
— Куда мы едем?
— Скоро Морская, пора вставать.
— Морская?! Почему, собственно говоря, Морская? — Анатолий стал восстанавливать в памяти события минувшей ночи. Цельной картины не получалось. Ресторан… Выплывшая из темноты фигура отца… Бег па улицам ночного города. Вокзальная толпа. Кричит громкоговоритель: «Пассажирский поезд уходит через тридцать минут…».
— Ты что не встаешь, — пора, — поторопил сосед, — или, может, еще не протрезвел?
— Мне встать недолго, — мрачно ответил
— Матовое стеклышко. Ты зачем в Морскую едешь?
— На работу устраиваться… Рыбаком хочу.
— Рыбаком? А мамочка тебя отпустила? — парень презрительно оглядел Анатолия. — Небось, физическим трудом никогда не занимался.
— Ну и что!
— Ничего. Какая у тебя профессия?
— Допустим, журналист…
— Вот и возвращайся домой, получай в редакции командировку, тогда милости просим к нам на судно. Посмотришь, как эту рыбу добывать…
— Ты кто?
— Механик БМРТ.
— Вот здорово. Возьми к себе на траулер.
— Если бы я хотел, все равно не смог бы этого сделать. А я и не хочу. Какой же ты рыбак? Нам сильные люди нужны. А ты… Нет, не подойдешь.
— Это почему же? — обиделся Анатолий.
— Видать, характер хлипкий.
— Почему ты так решил? — все еще продолжая сердиться, спросил Ткаченко.
— Ты что думаешь, первый раз я пьяного хлюпика видел? Характер вчера показывал. Всех к черту. Сам пробью себе дорогу… У нас всех к черту не пошлешь. Без людей ты и копейки не стоишь. Так, салака.
В отделе кадров тралового флота тоже не выразили восторга при появлении Анатолия. Попросили документы. Он протянул редакционное удостоверение. Единственное, что было в кармане.
— Вы что, к нам в командировку? — удивленно спросил инспектор по кадрам.
— Нет, сам по себе. Хочу работать.
— Значит, пленила морская романтика. Ну что ж, заполните анкету. Месяца через три, если пройдете проверку…
— Как это через три… — Анатолий засунул обратно в карман удостоверение и пощупал скомканную бумажку. Машинально достал ее, распрямил. Три рубля. Весь его капитал. Не много. И на несколько дней не хватит, не то, что на месяцы.
Работник отдела кадров продолжал перечислять документы, которые должен представить человек, желающий получить работу на судах, ведущих промысел в далеких морях и океанах. Собственно говоря, Анатолий и сам должен был догадаться, что каждого, кто приходит в отдел кадров, на судно сразу не пошлют. Проверить надо, что за человек. А у молодого Ткаченко нет ни паспорта, ни комсомольского билета, ни трудовой книжки, ничего, что могло бы удостоверить его личность. Кроме редакционного удостоверения. Почему журналист вдруг хочет стать рыбаком, как он оказался в Морском?
Что же делать, куда податься? Вернуться в Принеманск? Глаза
Междугородняя долго не соединяла с Принеманском. Наконец он услышал голос Жени. Никогда он не казался таким дорогим, любимым…
— Толенька? Наконец-то, мы так волновались. Папа звонил… Как же ты оказался в Морском?..
Анатолий ответил что-то нечленораздельное, попросил поговорить с матерью, пусть вышлет на обратный билет денег. Приедет, все объяснит…
Раза три Анатолий наведывался на почту. Девушка, сидевшая за окошечком, на котором было написано «До востребования», приветливо отвечала:
— А вам пока еще пишут…
— Сколько времени нужно, чтобы по телеграфу пришел перевод из Принеманска в Морскую?
— Когда как. Может, два часа, а может, и пять. Наведайтесь позже.
Кончился не по-весеннему теплый день. Анатолий, устав, решил дождаться на почте пока наконец не пришлют деньги. Перекинув пальто через руку, он снова подошел к знакомому окошечку.
— Вот теперь есть, — улыбнулась девушка и протянула пахнущую клейстером зеленую бумажку, — только что получили. Напишите номер паспорта, кем выдан, сумму прописью…
— У меня нет с собой паспорта.
— Как же так?
— Уехал и забыл. Может, вас устроит удостоверение?
— Правилами запрещено, но если вы за меня заступитесь, когда начальник станет взыскивать…
— Клянусь.
— Оформляйте.
Пока Анатолий заполнял документ, замурзанный мальчишка лет десяти схватил его пальто, неосторожно оставленное на спинке стула.
— Ты это куда, паршивец! Товарищ Ткаченко, ваше пальто, — крикнула девушка из-за окошечка.
Полная женщина с авоськой, набитой батонами и бутылками с молоком, схватила мальчишку за плечо:
— Ворюга. От горшка — два вершка, а туда же. Куда только родители смотрят?
— В милицию его, в милицию. Там дознаются, кто его научил воровать, — посоветовал парень с комсомольским значком на борту пиджака.
— Что за шум, — весело сказал Анатолий, — это мой пацан. Я его и попросил подержать пальто.
— Тогда другое дело, — разочарованно произнесла женщина и отпустила мальчишку.
— Извините, я подумала, — стала оправдываться девушка, протягивая Анатолию двадцать рублей, посланные отцом по телеграфу.
Воришка понял, что незнакомый парень спас его, но не до конца поверил ему. Когда вышли на улицу, он стал усиленно шмыгать носом, моргать глазами, пытаясь выжать слезу:
— Ты меня в тюрьму поведешь, да?
— Охота мне на тебя время тратить.
— Я больше не буду, дяденька.