007. Вы живёте только... трижды
Шрифт:
— Это не она, сэр, — вступилась за вторично потерявшую дар речи Минерву Тонкс.
— Да ну? — удивился целитель. — А с виду — типичное отравление… Хм… О, я понял. Нет, ваш случай безнадёжен.
— Что, правда?! — удивился Римус Люпин.
— Да. Боюсь, что это не наведённое внушение; вы на самом деле оборотень. Вас укусили и заразили ликантропией; это не лечится. Вы до конца жизни будете терять разум каждое полнолуние.
— Это замечательно! — Римус осклабился и горячо потряс руку целителя. — Значит, в остальное время месяца мне есть, что терять! Спасибо, вы буквально вернули меня к жизни! Эх, слышала бы вас моя матушка…
— Простите, сэр, но и это тоже не ваш
— Неужели?! А кто же тогда? — Целитель пристально оглядел оставшихся четверых. — Вы, молодая леди, явный метаморф, но это не заклинание и не болезнь, а просто свойство вашего организма… Этот юноша, правда, не думает ни о чём, кроме квиддича, в остальных отраслях человеческой деятельности он не умнее кирпича, но, боюсь, он не подвергался никакой порче, эта тупость — его сознательный выбор… Вам, девушка, я бы посоветовал обратиться к косметической магии, моя сестра держит замечательный салон на Оксфорд-стрит… А, я, кажется, понял. Вы привели её сюда, чтобы я удалил её ложную уверенность в том, что она может привлечь хоть кого-нибудь, кроме маньяка, только что сбежавшего из тюрьмы и двенадцать лет не видевшего женщин?
Римус, всё ещё под впечатлением от предыдущей тирады колдомедика, хихикнул:
— Да она и маньяка-то тоже… Не особо… Сириус ведь к тебе и на ярд не подходил, верно, Джинни?
Джинни покрылась багровыми пятнами. Рон бросил испепеляющий взгляд на Римуса с целителем и обнял сестру за плечи.
— Нет, сэр, опять не угадали, — добавила Тонкс, искренне наслаждаясь шоу.
Целитель подёргал бородку и уставился на Джеймса Бонда. Внимательно осмотрел его лохматую голову, круглые очки… Отвёл чёлку в сторону:
— Разрази меня промискуитет, это же Гарри Поттер!
— Ваша наблюдательность делает вам честь, — кивнул Джеймс. — А вас как величают?
— Старший целитель Максимилианус Бенедиктус Юлиус Гиндельштейн, доктор колдомедицинских наук, профессор головологии, почётный член Академии Британских Учёных, — отрекомендовался целитель и коротко кивнул, наслаждаясь произведённым впечатлением. — Для знакомых Беня. Для друзей Максим. Для близких друзей Анус.
— О, Беня, — мозг Джеймса Бонда подключился к речевому аппарату, минуя этап сознания, — ихь бин цуприден цу трапен ир [40] !
40
«Я рад с вами познакомиться» (идиш).
— Ихь тан нит радн идиш, — мгновенно ответил целитель. — Нихьт ин арбат [41] . Упс… Я прокололся, да?
— Ничего страшного, — великодушно махнул рукой Бонд. — Всё равно никто ничего не понял. Всё останется между нами, — и разведчик постучал себя по носу кончиком пальца.
— Хорошо, и в чём же ваша проблема?
— А я не помню.
— Запутанный случай амнезии, — пожаловался Римус, легонько тыкая Джеймса в спину. — Мальчик не помнит ничего произошедшего раньше, чем три недели назад.
41
«Я не говорю на идиш. Не на работе» (идиш).
Колдомедик зыркнул из-под бровей по сторонам:
— Пройдёмте в кабинет.
Все семеро прошли в дверь, и целитель тщательно запер её.
По мнению Джеймса Бонда, кабинет колдомедика ничем не отличался от кабинета в любой поликлинике. Кабинет перегораживал шаткий письменный стол, заваленный свитками пергамента
— Ну что ж, давайте разберёмся с анамнезом, — предложил Максимилианус, усаживаясь за стол и беря в руки относительно чистый лист бумаги и перо. — Как вас записать?
— Поттер, Гарри Поттер, — выдавил из себя очаровательную улыбку Джеймс Бонд.
За следующие несколько минут он вкратце изложил свою версию событий: пробуждение у Дурслей примерно три недели назад, их попытки убедить его в том, что он психически неуравновешен, визит Минервы МакГонагалл, скоростное штудирование школьных учебников за первые четыре класса, переезд к старому другу отца (Римус вежливо склонил голову, пресекая ненужные расспросы), продолжение изучения материала предыдущих лет — и вот визит к колдомедикам в попытках докопаться до истинной причины амнезии. Целитель ни разу не перебил Джеймса и не задавал уточняющих вопросов, но лихорадочно конспектировал его рассказ, заполняя листок за листком.
— Так значит, вы не помните ничего, случившегося до того приснопамятного утра у Дурслей? — наконец, спросил он, когда Джеймс выдохся и закруглил своё повествование.
— Ничего, — честно ответил Джеймс. — Мне пришлось заново объяснять, кто такие маги, кто такие маглы, почему маги не любят маглов, что такое волшебство и что я — волшебник.
— Ну почему же не любят, — рассеянно возразил целитель, — это только Пожиратели Смерти не любят маглов… Остальные не мыслят в отношении маглов категориями любви и ненависти. Вот, скажем чеснок… Он горький, противный и щиплет язык. Но разве можно его не любить?
— Можно, — убеждённо ответил Бонд, который терпеть не мог чеснок.
— Вы ошибаетесь, молодой человек, — целитель отложил в сторону перо. — Вы не любите вкус чеснока. Но чеснок не виноват, что вы решили его сожрать, более того, его горечь — это средство защиты от таких, как вы. Чеснок не любит, когда его жуют. Вам, смею заверить, это тоже вряд ли понравилось бы. Но если пресловутый чеснок растёт себе где-нибудь там, где он не раздражает вас своим видом, запахом или вкусом, — разве вы будете стараться его уничтожить?
— Нет, — признался Джеймс. — Вот ещё, тратить время на какой-то там чеснок…
— Именно так и относятся маги к маглам, — кивнул целитель. — Некоторые маги любят маглов, как некоторые люди любят чеснок. Некоторые терпеть не могут, но не до такой степени, чтобы пойти и уничтожать всех маглов подряд. Точно так же, как и в случае чеснока, пнуть — пнут, убьют пару маглов, ну, может, пару десятков, ну, сотен… Но целенаправленно устраивать геноцид не будут, ибо лень.
— Но обычным магам маглы неприятны, — гнул свою линию Джеймс. Его душа пела от радости: ему удалось получить информацию не от беглого преступника и не от члена подпольной организованной преступной группы, а от настоящего профессора!