100 shades of black and white
Шрифт:
Даже сейчас, когда он глядит на нее с раздраженным недоумением, его глаза напоминают звезды. Путеводные черные искры, способные вытащить из кошмара повторения и дать возможность сделать все по-другому.
Он вздыхает и принимается набирать что-то на планшете. Рассерженно тыкает по вспыхивающей поверхности, с каждой секундой делаясь все более мрачным.
А затем откладывает его в сторону, и поворачивается к Рэй.
— Ну и что, вот что мне с тобой делать? А?
Она смотрит на него так, как, наверное, кто-то смотрел бы на бога. Не с восторгом,
— Просто не дай мне забыть, — просит Рэй.
Не дай мне забыть тебя, но это он и так поймет. Ведь это он ее создатель.
Она просыпается на рассвете. Вздыхает, на мгновение прикрыв глаза, потому что хочет вернуть себе сон, хотя бы мимолетные его остатки, а затем встает и шлепает босыми ногами по холодному полу.
Открывает дверь настежь и смотрит вверх, в синее небо, с которого сыплются черные, холодные звезды.
На самом деле они должны быть совсем другими, ярко-белыми, крохотными.
Только вот она помнит их другими. Она все помнит.
====== Where dreams come true (Бен Соло/Рэй) ======
Комментарий к Where dreams come true (Бен Соло/Рэй) Беспощадно затянутое начало, потому что мне ужасно хотелось написать коротенький нуар-АУ, но потом его погребло под морем всяких подробностей, совсем мало секса, хотя секса всегда мало, и я прошу прощения, с этим пора завязывать, и реверсные Рэй-Бен Соло.
На самом деле это один просто собрание моих любимых паттернов: девушка-в-беде, глубоко-несчастный-детектив, а потом это все смешать и взболтать)
А спонсор настроения в тему : Kevin Morby – Harlem River, и Monarchy – Desintegration
— Соло, на выход! — раздается откуда-то позади, и он вздрагивает, просыпаясь.
Вместе с лязганьем железной двери в помещение залетает порыв зябкого воздуха, не иначе как из коридора, и Бен морщится, подтягивая к подбородку сползший во сне пиджак.
Как ни пытайся приспособиться к этой конуре, а все дыры не законопатишь. Этот участок просто какой-то тонущий корабль, с которого сбежали все крысы. Остались только увечные стоики. И он.
— Да понял я, — ворчит он и шевелится на стуле, разминая затекшие ноги и задницу.
— Твоя смена закончилась полтора часа тому, и я понятия не имею, чего ты тут торчишь, — вообще-то его босс не такой уже и мудак.
Ну мудак, но только со своими непосредственными подчиненными. Ту же Маз, работающую секретаршей и постоянно забывающую то свой бейдж, то голову, то приготовить кофе с утра, Люк не трогает. Даже улыбается ей, как будто она ни в чем не виновата. А потом срывается на Бене.
— Я думаю.
— Ты штаны протираешь на стуле и спишь, а не думаешь, — Люк проходится вдоль стойки, на которой были вывешены портреты пропавших без вести, а сейчас
Нет тела, нет дела? Так же говорят.
— А какая разница, — огрызается Бен. Пиджак окончательно ползет вниз, и становится еще холоднее. А ведь он уже заклеил окна на зиму пару дней тому, чего ж тут так хреново. — Дома нечего делать.
— Бен, — снова принимается за свое Люк. — Если ты сейчас же не свалишь отсюда, то я тебя просто взашей вытолкаю. И Лее скажу.
Ну вот, теперь он еще и шантажом не брезгует.
Бен кривится и поднимается на ноги, принимаясь запихивать все дела в верхний ящик без разбору. Завтра с утра посмотрим, может, свежий взгляд поможет.
Хотя нихрена он не поможет.
За последние полгода пропало около двадцати людей. Все молодые девушки, из потенциально опасной прослойки — одинокие, из тихих спальных районов.
И главное, они словно испарились. Исчезли. Ни одной зацепки, кроме целой стопки портретов, уставившихся на Бена с доски с одинаково безнадежными взглядами.
— Да иду я уже, — он натягивает пиджак, затем шарф и пальто, и ему все равно холодно. Этот чертов октябрь под Хэллоуин совершенно невозможен. Хоть ты мигрируй в Майями.
— Вот и отлично, — хлопает его по спине Люк. — Тебе машину вызвать?
На самом деле машину вызывают в самых крайних случаях, когда детективы после смены не в состоянии садиться за руль, но, похоже, выглядит он на этот самый крайний.
— Нет, спасибо, — бурчит Бен. — Пройдусь пешком.
Он покидает участок под участливые взгляды Маз и второго помощника Люка — Хакса, который загребся в бумаги по самый кончик носа, на котором блестят очки. Все это делает его похожим на какую-то канцелярскую крысу, но Хаксу похрен. От девушек у него отбоя нет.
И только за дверью Бен понимает, что это такое тяжелое, оттягивающее карман пальто.
Он просто забыл сдать табельное.
— Ну и хрен с ним, — на душе совсем тоскливо, и даже свежий воздух не бодрит.
Он просто заставляет мозги свернуться в горошину от холода.
Бену отчаянно хочется напиться. И пострелять. Желательно в того самого ублюдка, что похитил столько девушек.
В баре сегодня тихо и совсем немноголюдно. Еще пара часов, и кроме Бена тут останутся разве что самые стойкие алкоголики. Те, кому некуда идти. И не к кому спешить.
А впрочем, чем он от них отличается?
— Виски, двойной, — просит Бен и усаживается за барную стойку, разматывая шарф и кидая на соседний стул. Сегодня он не в настроении болтать с кем-то, так что лучше, если никто и не подсядет.
— Хреновый день? — интересуется Чуи. Он владелец этого бара, хоть и любит постоять за стойкой, и Бена знает уже давно. Старый друг семьи. Вернее, старый друг отца, Хана Соло.
— И не говори. Мне иногда кажется, кому это все вообще надо? — Бен опрокидывает стакан залпом, чувствуя, как горечь скользит по языку, обволакивает горло, а в голове перестает шуметь и воцаряется блаженная тишина.