100 shades of black and white
Шрифт:
— Держи, — он кидает ей черный кругляш, и Рэй подставляет ладони, поймав. Это то, что принадлежало ей, а затем ему, и вот теперь оно ничье.
— Спаси… — остатки она проглатывает вместе с горечью на языке.
— Ты хороший рыцарь, Рэй. Хоть ты и маленькая, задиристая девчонка, которую иногда неплохо бы отлупить, — замечает Рен, глядя на нее даже слишком пристально. Ему даже, наверное, не нужно копаться в ее мозгах, чтобы понять, как она расстроена.
Рэй кивает, прикусывая язык. Немного боли еще никому не повредило.
Кайло
— Думаю, если не займусь этим сейчас, то потом будет поздно. Согласна со мной? — он наклоняет голову, ожидая от нее ответа, а Рэй только открывает и закрывает рот.
— Ты хочешь сказать… — она даже договорить не может, потому что внутри все дрожит, нагревается от надежды, которая сидела в ней занозой с самого начала, а теперь пустила корни, превращаясь в колючий, но цветок.
— Да, — Кайло кивает. —Пора.
Он смотрит, как на ее лице расцветает улыбка, делаясь все больше, а сама Рэй обнимает себя за плечи, будто сейчас упадет.
— Думаю, скоро ты сможешь сделать себе из них ожерелье, — он кивает на зажатый в ее ладони кругляш, нагревшийся от сжатия. — У тебя будет много шансов заполучить парочку таких. Много шансов.
Очень много обещает его смеющийся взгляд. Очень и очень много обещает слегка угрюмое лицо с печатью усталости.
Однажды Учитель выбирает себе Ученика.
Но Рэй знает, что в этот раз все будет по-другому.
Совсем.
====== Farewell (Кайло Рен/Рэй) ======
Комментарий к Farewell (Кайло Рен/Рэй) Тяжело возвращаться в такие моменты, когда совсем тяжело на душе.
Но ты всегда будешь с нами, Лея. И мы тебя никогда не забудем.
Она такая маленькая, такая хрупкая, что кажется, ее можно сломать нечаянно. Раздавить словно нежный водный цветок, каких когда-то было много на Набу.
Но Рен не может.
Сам не знает почему, просто не может.
Рэй лежит перед ним, свернувшись в клубок, будто раненый зверек, и лицо ее укрыто слоями запыленной, грязной ткани, усыпанной пятнами от масла, но он слышит, как бьется ее сердце.
Часто и громко. Его стук куда сильнее его собственного дыхания, он забивает собой все, больше напоминая гул грома.
— Ты можешь не бояться меня, — говорит Кайло негромко и успокаивающе, насколько это позволяет вокодер в шлеме. Его собственный голос и ему сейчас неприятен, он до отвратительного искусственный и шипящий. Так не говорят люди. Такое можно ожидать от дроидов, хотя он совсем не робот. Он как она. Ну, разве что постарше. И не такой нежный. Его не сломить и не раздавить одним ударом.
— Я не боюсь, — шепчет Рэй сдавленно. — Не боюсь, — повторяет она упрямо, скорее, для самой себя, но сердце ее колотится еще чаще. Кажется, еще немного — и вовсе зайдется в безумном приступе, а потом остановится.
— Боишься, — не спрашивает, утверждает
Она цветок. А он ее владелец и будет наслаждаться красотой, пока та не увянет, превратившись в пыль. И это будет совсем скоро, ведь цветы вроде Рэй недолговечны.
— Пойдем, — предлагает ей Рен, высвобождая пленницу из грязного кокона тряпок. — Я покажу тебе все.
— Я умру, да? — она моргает, ослепленная ярким светом, щурится, глядя на него пристально. Боится все же, и ее лицо довольно красноречиво говорит об этом — настороженный взгляд, закушенная губа, раздутые изящные крылья носа и пунцовый румянец на щеках.
— Нет, — мотает он головой. Как она могла подумать о таком. Он нашел ее и спас, вытащил из лап треклятых работорговцев, а она думает, что он тоже какое-то чудовище?
— Нет, Рэй, теперь все будет хорошо, — Кайло не может удержаться, чтобы не погладить ее по волосам. Длинные и светлые, выгоревшие на солнце. Потребуется немного времени и усилий дроидов, чтобы вернуть им ту самую былую красоту. И этот ореховый оттенок, которым он всегда любовался. А еще он скучает по старому запаху.
От Рэй пахло песком и солнцем, но сейчас страхом. Пора это исправить.
Рэй раздумывает, оценивающе глядя на него. Так, как будто не решается. Не знает, стоит ли довериться. Но все же кивает и принимает его руку, делая первый шаг навстречу их будущему.
Она такая хрупкая и тонкая, что даже придворная одежда Леди Ситхов кажется грубой и тяжелой. Рен снимает ее слой за слоем, разматывая и позволяя падать на пол, пока Рэй не остается перед ним совершенно обнаженной. Такой, как когда-то.
И все же что-то изменилось.
Рен оглядывает ее жадно и нетерпеливо, потому что теплое и мягкое тело манит его, дотрагивается до кончиков розовых сосков, проводит линию по животу и вниз, к тоненьким складкам влагалища, ласкает большим пальцем, помня, что одно это прикосновение могло довести ее до оргазма.
Но Рэй не стонет. Молчит и смотрит на него с каким-то обреченным безучастным видом. Пятна на ее лице становятся больше, и она словно горит и плавится под его руками, но только молча.
— Что не так? — нахмуривается он. Его любви хватило на то, чтобы перевернуть всю галактику в поисках своей единственной любви. Чтобы уничтожить последнюю базу повстанцев, выжечь дотла и сплясать на костях.
— Я… — внезапно всхлипывает Рэй. — Я не могу, прости, — и она прячет глаза, опускает голову и прячет лицо в ладонях. Ее плечи вздрагивают, и Рен понимает, что она плачет. Тихо, боясь это показать.