100 shades of black and white
Шрифт:
Так что все буквально стоят на ушах, а от количества охраны в глазах рябит. Но Хакс честно старается игнорировать всю суматоху и изображает занятость, прячась в одном из медотсеков, предназначенных для высших чинов.
Не лучшее место для пряток, хотя тут тихо и пусто.
В отличие от соседнего, где сейчас будет полно раненых с их стонами, криками и запахом крови.
— Так вот где вы, генерал, — его настигает голос вездесущего Кайло Рена. Тот стоит в дверях и неловко опирается о косяк, оставляя мазки красного на панели. Ранен,
Приходится отложить в сторону незаполненные бумаги и помочь.
Рана выглядит скверно — выстрел бластера попал под ребро и оставил там обугленную дырку, в которую вполне спокойно можно засунуть палец. Счастье, что не задел легкое.
Сам Рен даже раздеться не в состоянии, слишком много ремней и застежек, так что все это тоже достается Хаксу.
— Спасибо, — сдержанно благодарит его Кайло, а затем опускается на медицинский стол. — Подайте мне пластыри с бактой.
Хакс смотрит на рану, с которой нормальный человек стоять не сможет, а Рен кривится и зубами надрывает пакет с бактой, щедро расплескивая вонючую дрянь на свой бок.
— Я позову меддроидов, — предлагает Хакс и собирается уйти. Потому что просто физически не может находиться рядом с Реном. Кровь и обнаженная спина, перекатывающаяся буграми мышц, действуют на него слишком неправильно. К тому же, Кайло форсъюзер, и счастье, что он занят своей раной, а не чужими мыслями.
— Нет. Мне нужна Рей. Найдите ее.
Долго искать ученицу Рена не требуется. Она караулит снаружи медотсека, настороженно озираясь по сторонам, когда рядом проносят очередной труп. И каждый раз вздыхает с облегчением, понимая, что это не Кайло.
— Где он? Что с ним? Почему он не отвечает мне?
— Понятия не имею, — хочется сказать Хаксу, но он не успевает, потому что она проносится мимо как вихрь.
Смотреть на эту безумную парочку и их объятия Хакс и не собирается. Так что пропускает летящую стайку меддроидов, направляющихся туда, где сейчас Рен и заботящаяся о нем Рей, и уходит к себе.
Ощущение чужой крови, застывшей на его пальцах после того, как он помогал Кайло дойти до стола, действует на нервы. Этот запах, запах соленой крови и пота, до сих пор бьет по ноздрям, и все же Хакс украдкой поднимает свою ладонь к лицу. Вдыхает, а затем слизывает ржаво-красные следы.
В этот раз их вздохи и стоны слышит, наверное, весь седьмой отсек.
Начинает, как всегда, Рей, а затем ей вторит Кайло, и стены снова мелко трясутся, а пол под ногами Хакса ходит ходуном.
— Чтоб вас... — шепчет он и сжимает руки в кулаки, пытаясь успокоиться.
Не выходит.
Перед глазами все еще стоит видение чужой спины, здоровенной, усыпанной родинками и шрамами. Бесконечное множество старых рубцов, побелевших от времени, и гладкие бугры мышц. Рука поверх свежей
Хакс вздрагивает. Ему кажется, что это его собственная рука. И это он дотрагивается до груди Кайло.
А поддерживающая Рена с другой стороны Рей смотрит на него и улыбается.
— Дотронься до него, Хакс. Ну же, — предлагает она, и в низком свете медотсека ее улыбка кажется оскалом хищного зверька, готового наброситься на свою жертву, стоит ей замешкаться. — Давай, ты ведь этого хочешь, — ее рука, смуглая, золотистая, ложится поверх окровавленной ладони Хакса и переплетает пальцы.
Она с силой давит на рану, заставляя Кайло дернуться и запрокинуть голову назад.
Рен хрипло стонет, задыхаясь. Он сглатывает, и Хакс, словно завороженный, смотрит за тем, как ходит кадык, перекатываясь под белой кожей, а его собственные пальцы все сильнее погружаются в чужую плоть, теплую и влажную.
Видение исчезает так же быстро, оставляя Хакса наедине с собой, неконтролируемым возбуждением и затихающими стонами за стеной.
Только вместо вздохов ему слышится его собственное имя.
— Хакс... — отдается внутри головы, шелестит за плечом так близко, что хочется обернуться.
— Иди к нам, — рассыпается довольным смехом женский голос, и ему вторит еще один, мужской. — Мы знаем. Мы все знаем...
Это невыносимо слушать, потому что можно сколько угодно затыкать уши. Зов никуда не исчезает, наоборот, становится громче, четче, и Хакс понимает, что он даже не владеет собственным телом.
Ноги несут его вперед, к двери. Наружу. К ним.
В покоях Кайло Рена темно, и воздух напитан возбуждением.
Это и запах, теплый, мускусный, и шорохи тел, скользящих друг по другу, сплетенных в тесный клубок. И тихие стоны, срывающиеся с губ Рей.
Она лежит, раскинувшись на постели, под Реном, обнаженная, блестящая от пота и разгоряченная.
Ее затуманенный взгляд скользит по темной комнате и наконец останавливается на Хаксе, застывшем перед кроватью.
— Ты пришел, — улыбается она одними уголками губ, — вот и славно.
— Ш-ш-ш, — накрывает ее рот ладонью Кайло. — Не сейчас, Рей.
— Хакс, — приветствует он Хакса кивком головы, а затем берется за вибронож.
Маленькое мерцающее лезвие скользит над шеей Рей, словно оглаживая золотистую кожу, а затем оставляет один крохотный порез на ключице.
— Еще, — стонет от удовольствия Рей и выгибается под Кайло. — Пожалуйста, еще.
Следующая кровавая полоска появляется над правой грудью, еще одна на бедре.
В этот раз лезвие входит куда глубже, и Хакс наконец понимает, почему она так кричит.
Это зверское удовольствие, темное и жуткое, и все же Рей смеется сквозь слезы. Наслаждается этим, как и сам Рен. Она задыхается и только сильнее сжимается вокруг его тела, точно не желая отпускать, пусть ей и причиняют боль.