100 свиданий с ведьмаком

Гусина Дарья

Глаза у дамы были закрыты, а рот полуоткрыт. Она похрапывала и причмокивала, ссутулившись и продолжая спать сидя.

— Кто это? — шепотом спросила я.

— Прекрасное виденье, — с восхищением в голосе пробормотал Хмурый.

Мы с Есей с сомнением переглянулись. Дама всхрапнула и пробормотала что-то неразборчивое.

— Кхэ… кхэ… — Елисей прокашлялся. — Простите. Мадам. Мадам!

Храп оборвался окончательно: гостья раскрыла глаза и обвела нашу компанию мутным взглядом. Переместила очи под лоб, влево и вправо. Рыгнула. Вяло пожевала и хрипло попросила:

— Воды…

Хмурый

унесся на кухню, погремел там и вернулся с откупоренной бутылкой «Освежающего Источника». Минеральная водичка была торжественно преподнесена даме, судорожно облизывающей губы:

— Мило, — хрипло проговорила она, собрав в кучу глаза. — Любезно… очень. Меня ждали?

— Не то чтобы… — начала я.

Хмурый толкнул меня локтем в бок. Дама одним глотком высосала из бутылки всю газировку и окрепшим голосом поинтересовалась:

— Старая Лавка Немагических Чудес?

— Да, — нестройно отозвались мы.

— Надо же, думала, промахнусь. Это просто прелестно. Товар доставлен, — гостья начала вставать. Это далось ей не сразу. Некоторое время она стояла, опираясь на пухлые ручки, затем оторвала ладони от пола и осторожно выпрямилась. Пыхтя, перебросила боа через плечо. — Уж не обессудьте, я тут малость не вписалась… Эскузи муа и всякое пардоне. Пердец-перепедец, а в чем это у меня руки? Сладкое. А, хрен с ним! Если что не так, уж извините: не я это предложила и претензии не ко мне.

— А к кому? — робко поинтересовалась я. Лавку и товары было жалко.

Дама посмотрела на меня, приподняв бровь:

— Тому, кому очень повезло, раз я согласилась помочь, — отрезала она. — А вообще, мне, как единственному и незаменимому специалисту, не жалко. Ради блага города почему бы нет? А сейчас, простите, должна… отлучиться. Дамская комната где? Сортир, спрашиваю, имеется?

— Д-да, конечно. На втором этаже.

— С вашего позволения воспользуюсь, ибо последствия. Меня прямо с… мероприятия, так сказать, в гущу адской тьмы. Немножко подзадержалась по дороге в вашу прелестную лавочку — обстоятельства. Передайте посреднику, приятно было поработать. Мы в расчете. Чертова стерва высоко сидит, далеко глядит, утереть такой нос — святое дело, — дама захихикала. — Это если вы в курсе. А если не в курсе, все равно ни хрена не поймете. Посвети, любезнейший. Арэвуар, господа.

Дамочка выбралась из-за прилавка и, пошатываясь, двинулась вверх по лестнице, освещенной фонарем Хмурого.

— Ничего не понимаю, — растерянно проговорил Елисей.

Луч из фонаря дворфа осветил спину дамы, обрисовав прозрачные крылья, напоминающие скорее разноцветное марево, а не часть тела, предназначенную для полетов. Фея?

Это фея и она сейчас в моем туалете. Мы с Есей очнулись и бросились к лестнице. Подождали. За дверью ванной зашумела вода в бачке унитаза, но никто не вышел:

— Какой заказ? Где товар?! Кто посредник?! Кто вы?! — наперебой загомонили мы, наплевав на деликатность.

Но за дверью загрохотало и громко звякнуло. Судя по характерным звукам, в ванной комнате раскрылось окно и слетел с подоконника горшок с хойей. По дому пронесся сквозняк, да такой, что

все двери распахнулись, нас отнесло к лестнице, а дворфа смело со ступенек.

— Улетела? — жалобно спросил Хмурый с пола.

Зажегся свет.

***

Лифт поднимался целую вечность. В душе росло дурное предчувствие. Сегодня все выйдет нехорошо. Или хорошо, но лишь для одного.

Ведьмак держался за спиной. У него своя корысть, так пусть потрудится. Клялся-божился, что Лебедь ему люба и без власти и денег. Что ж, проверим, насколько. То, что узнала Марья, навсегда закрыло путь назад, к той, прошлой жизни, где она была наивной девчонкой, а отец казался столпом мира.

Мор стоял у окна, спиной к вошедшим. Марья поморщилась, подойдя ближе. Офис отец выбрал в самом высоком здании Дождливого Квартала: небоскреб весь из стекла и серебра с магической защитой, а несколькими этажами ниже ходит вечная туча с нитями молний, словно клубится под ногами сама тьма.

Странное место для офиса — Дождливый: от Сити-круга далеко, солнце в окнах — редкий гость и постоянный запах гнилого дерева и тины. Зато в секторе, над которым висит старое проклятие, никто не почувствует колдовства, Мором Колояровичем творимого. А колдовства того с каждым днем все больше.

— Привела? — спросил отец, обернувшись.

Окинул ведьмака пытливым взглядом. Узнал, кивнул. Не удивился, но и не обрадовался — на другого претендента рассчитывал.

— Выйди, ведьмак, — велел Моранов гостю.

— За дверью побудь, — кивнула Марья.

Отец и дочь остались вдвоем. Мор приблизился, навис, глядя с укоризной.

Взгляд Моранова был темен, недоволен и… полон боли, Лебедь дрогнула, но чувствам не уступила. Или она, или он.

— Ты что ж творишь, неразумная? — с тоской спросил отец.

Лебедь надменно улыбнулась. Это он о статье в «Вестнике». Нимфа-актрисулька внезапно вышла из комы, дает интервью направо и налево: «Я чувствовала присутствие страшной черной магии. Знала, что проклятие вот-вот меня настигнет. В городе есть сильный темный маг, и я уверена, что это женщина». Актеры. Вечный… пафос. Отец как-то прознал, что кома нимфы дочери рук дело. Как? Теперь неважно.

— Это всего лишь… девка.

— Не в этом дело, Марьюшка. Ты опять за старое принялась. Это… одержимость! Ты больна!

— Лечить меня будешь, батюшка?

— Рад бы, да ты ж не дашь. Погубишь ты нас, дочь. Раскроются твои шалости капризные — все планы коту под хвост. Все плохо, Марья. Веденеев опять от «теней» ушел. Ускользнул. Думаю, заговорен он. Кто мог ведьмака от опасности зачаровать? Кто? Странно это, тревожно мне. К Источнику пока не подобраться, вокруг дома Ярилы день-деньской куча народу крутится. Ты Зеркало упустила. Мне сейчас других забот нет, кроме как вора выслеживать. След в Темном Квартале теряется, мои люди, кошаки-оборотни, там уже раз во внимание драконов попадали, еще один подозрительный случай — церемониться не станут. Начнется расследование — меня не пощадят. В городе слухи ходят о темном колдовстве, мэр ушами прядет, ему лишь бы перед горожанами выслужиться, на его место желающих немало.