100 свиданий с ведьмаком
Шрифт:
Елисей шел и болтал, а я опять чувствовала, что мне заговаривают зубы. Ох уж мне мужики эти! Возникло желание купить на рынке вина, вернуться в переулок, заявиться к бабе, что вела из окошка живую трансляцию стычки Еси и Олега, и душевно посидеть-поговорить с ней за «чурбанов стоеросовых»! Уж она-то меня бы поняла!
Возле дома опять появились репортеры. Сидели по своим машинам, позевывали, почесывались, прессу почитывали. Вот Лютому, небось, прибыль! Я подошла поздороваться с Поликарпом Семеновичем, показав Есе: иди уже, ничего со мной у самого порога не случится.
Поликарп Семенович при виде меня просиял и сунул мне в руки свежий «Вестник
«… Как завоевать любовь ведьмака? Вестимо, через желудок оного. Эксклюзивный рецепт пирога с ревенем от Беляны Снеговой».
Фотография мне не очень понравилась, от статьи попахивало мужским шовинизмом. Но я искренне согласилась с тем, что это отличная реклама «Старой Лавки Немагических Чудес». Заодно поблагодарила Поликарпа Семеновича за тот вечер, когда на Хмурого напали кошаки. Репортер тогда подсказал Елисею и Изе, где меня искать. Поликарп Семенович вытаращил глаза и заверил меня, что в тот день (еще дождь шел, сильный, да?) поехал домой сразу после того, как я отдала ему рецепт, чтобы начать писать статью о благотворном влиянии вкусной пищи на ведьмацкие сердца. И никого он не предупреждал. То, наверное, другой кто-то был.
Я растерянно сослалась на ранний склероз и пошла к лавке. Еся, ты действительно меня… чувствуешь? И в хрустальном артефакте, меня, по словам Хмурого, от мира отрезавшем нашел? Оборотни не нашли — не унюхали, а ты нашел. И в переулке, где я от роду с рынка не ходила? А тот день, в клубе, случайно ли пошел ко мне, глядя глазом драконьим так, будто за меня полцарства обещано?
В лавке никого не было. Еся ушел. На прилавке лежала записка: «Сегодняшнее свидание засчитано. Завтра идем в город. Никаких камер и фотоаппаратов — дела не для чужих глаз. Форма одежды — джинсы и лицо попроще. Елисей».
Я как раз прочитала записку, когда магический колокольчик над дверью звякнул, пропуская Сонечку и Лизочку. О нет, только не они! Мне бы сейчас полежать, подумать, краснеющее лицо в подушку пряча.
— Сюрприз! — хором сообщили близняшки. Затрещали, договаривая друг за другом: — Мы узнали. Что ты кафе открываешь. Пришли. Поздравить. И вот!
В бумажном пакете у сестер была бутылка красного вина.
— Лапоньки мои, подруженьки, — ласково заулыбалась я, раскрывая объятья. — Да как же я рада вас видеть!
Глава 17
Глава 17
Кицуне пробрался в дом в облике лиса — через кошачий вход, который тролли врезали в заднюю дверь при ремонте. Лис принюхался. Пахло хорошо, безопасным логовом, уже ставшим родным. Однако к приятным запахам примешивались и неприятные: в доме шла попойка. Гостьи были кицуне знакомы. Они пахли резко и неприятно, но ничего против хозяйки не замышляли, поэтому кицуне расслабился.
Он вернулся из Поднебесья. Высшие силы приняли его дух и дали ему свободу, но затем отправили назад: исправлять плохую карму и зарабатывать на новое рождение. Кицуне вернулся прежним волшебным существом — вольным духом в лисьей шкуре, а человеческая ипостась сделалась еще ловчее и хладнокровнее и, наконец, обрела голос и дар речи.
Лис принял облик человека и размыл свой очертания, влившись в тень от двери. Гости активно спаивали Хранительницу. Кицуне фыркнул от кислого запаха вина, нелюбимого им даже в человеческой ипостаси. Помешать? Нет. Это друзья. Лис прислушался.
— Но как, КАК?! — пьяненько восклицали гостьи. — Та-а-акой парень! И никогда… ни…ничего?
— Ни…ичего, — икнув, пожаловалась Хранительница. — Намекал… пару раз, а потом такой… — Дева вытаращила глаза и страшным голосом произнесла: — … замуж тебя выдадим! Нет, каково?!
— Изверг! — всхлипнула одна из девушек.
— А я бы … — вторая стукнула кулачком по столу, — завалила медведя! Прицельно… в то самое место! В самое сердце, фу, пошлые вы! А потом уже в койку, в койку! Обнимать жарко, за…зацеловать!
— У-у-у! — жалобно протянула Беляна. — Иногда душа к нему так и тянется!
— А тело? — нестройно поинтересовались девушки хором.
— И тело, — вздохнув, призналась Хранительница. — особенно когда он близко. Вот… стоит вот тут, — Дева вытянула руки, хватательными движениями подвигала в воздухе пальчиками, — и глядит… так глядит! Руки крепкие мы…мышцами переливаются! Лицо храброе, глаза веселые, добрые! Вы бы видели, как он с детворой соседской возится! Сколько раз спасал он меня, знаете?! Какие девки на него заглядываются, у-у-у, проклятущие! А со мной ни слова внятного, только шуточки! Так бы сковородкой по башке и залепила! Пытка-то какая, девчонки! Ну что ему от меня надобно? Неужели только ради договора этого треклятого?! У всех любовь! У Изи любовь! У Крысеня подружка завелась! Одна я… неприкаянная! Бабулечка, ты почто так со мной поступила? Подставила под… ик… любовь безответную!
— О-о-о! — скорбно промычали все трое, опрокидывая в себя по бокалу.
— Вы закусывайте, — спохватилась Хранительница. — Огурчики вот малосольные, капустка…
Девицы насели на закуски и чуть протрезвели.
— Ты, Белка, эта… — гостья (от которой пахло так же, как в лавке Лютого, типографской краской), хрустя капустой, деловито посоветовала: — с девичеством своим особо не носись. Любит — не любит, какая разница? Если он мужик, от ласки не откажется. Тебе пусть малость движимого от договора перепадет, помимо имущества недвижимого. Вряд ли твой ведьмак на тебе жениться, так хоть тела молодого, горячего отведаешь.
— А то и ребеночка приживешь. Краси-и-ивого, с Даром, — закатив глаза, мечтательно предположила вторая сестра, от которой пахло рисовым клеем.
— Соня, окстись! — рявкнула первая.
— А что такого?! — смутилась вторая.
— Не могу я так, — помявшись, призналась Хранительница. — Не могу без взаимной любви. Еся подумает, что я его в ловушку заманила, чтобы привязать. Он ведь уверен, что я в Сильверград приехала на женихов охотиться. Ох, девоньки, два месяца прошло, как мы встретились, а как поменялось-то все. И скоро сказке конец, а кто слушал, молодец.
— Бедная, — выдохнули девушки.
— Ничего, я сильная, от тоски не умру. И дело у меня есть важное, отвлекусь.
— Да, — сестры одобрительно покивали, — ничто так боль сердечную не лечит, как свой бизнес. Выпьем за бизнес! За лучших друзей девушек, золотые безанты, и за мужиков, чтоб им пусто было!
Бутылки забулькали. Дальше кицуне слушать не стал, тем более что девицы принялись выть песни. Оборотень взбежал на третий этаж, по дороге стащив с кухни куриное крыло (теперь ему не требовались людские подношения), превратился в лиса и устроился ночевать на балке под потолком, прямо над кроватью Хозяйки. Тут его никто не увидит, а ему еще рано показываться хозяйке на глаза. Чутье лисье подсказывает, что-то затевается, а откройся он Беляне, она начнет вокруг него хороводы водить, от дела отвлекать. Лис свернулся и заснул, лишь одно ухо подергивалось в такт нестройной песне: