100 свиданий с ведьмаком
Шрифт:
— Изза! — заорал ведьмак, устремляясь к выходу. — За мной! Быстро, в машину! Отправь вестника в дом! Напиши… напиши, что это были не тролли!
… — Где она? Что с ней?
В лавке были все: семеро братьев-дворфов, перепуганная Зоря, сразу метнувшаяся к Иззе, растерянный Пуся с мрачным Зеркалом, даже потерявшая свой невозмутимый вид и встревоженно трепещущая крылышками Иеле. Все, кроме Беляны.
— Где Белка?! — прохрипел Еся.
— Жива она, ведьмак, жива, — сказал Клят,
Елисей метнулся на второй этаж.
Она была в своей комнате — лежала на кровати, такая же, какой он оставил ее в лавке утром — в легком платье и с лентой в волосах. Спокойная, чуть бледная, с улыбкой, затаившейся в уголках губ. Еся застыл, безнадежно осознавая: это не смерть, но и не сон, и грань между ними устрашающе тонка.
Всю дорогу сюда он чувствовал Белкино присутствие в этом мире как отражение в зеркале — нереальное, на границе жизни и необратимого. На полпути налетели духи ветра. Ведьмак вцепился в руль и стиснул зубы. Но девы парили вокруг, словно не замечая скорость автомобиля, и шептали:
— Быстрее… быстрее… успеешь… лишь ты помочь сможешь…
Елисей кинулся к кровати, собираясь согреть объятьями, оживить поцелуем — как в сказке. В сказке добры молодцы всегда возвращают любимых с Той Стороны поцелуем. Но это была не сказка — Явь. Хмурый, поднявшийся следом вместе с парящей над полом Иеле, схватил ведьмака за руку и угрюмо проговорил:
— Осторожно. Мы будили, звали. Не вышло, только сон еще глубже сделался. Душа на тонкой нити с телом связана — не оборвать бы.
— Я ее позову!
— Она… далеко.
— Меня она услышит!
— А узнает ли?
— Как? — застонал ведьмак, опускаясь на колени у кровати.
— На яблоках был яд, сильный. Ты знал, что Беляна всегда одно яблоко из корзины съедает, на удачу? Она и теперь… попробовала, у Зори на глазах, да так и упала. Мы долго вспоминали, как Марья о том узнала. Вспомнили: Поликарп Семенович в статье писал, с рецептом. Мол, вопрос был про приметы там какие… на счастье.
— Защита… вы обещали защиту! — Еся поднял умоляющий взгляд на фею.
— Это она и есть. Иначе не было бы в живых твоей нареченной. Тело ее в порядке, часть отравы кольчуга нейтрализовала, часть — волшебство фейри, но яд странный, словно душа от тела отделилась, а назад дорогу найти не может, — мрачно проговорила Иеле. — Эх, ребятушки, почему вы меня ослушались? Я ведь тоже будущее ведаю, но лишь по краю, как могу, так и толкую. Нельзя было вам до солнца возвращаться.
— Почему артефакт на двери не сработал? Где Пуся был? Зеркало!
— Торговцам Беляна сама дверь открыла, у господина Бузэ репутация отменная, да мы его не раз проверяли и работников его. Его самого накануне отравили, едва жив остался, — вздохнул Хмурый. — Поставщика люди Марья подделывать не стали, побоялись, он личность известная, не то что тролли — людям
— Где Пуся? — Елисей требовательно посмотрел на дворфа. Только необходимость решительных действий не давала ему погрузиться в панику, окунуться с головой в невыносимую тревогу.
— Я засек Шиша, — со всей серьезностью сообщило Зеркало. — Он себя немного выдал. И, возможно…
— Шиш, артефакты… какие-нибудь артефакты, — пробормотал Елисей.
— Я отправил Пусю в Темный Квартал, — продолжил Дух. — Если повезет, мы вскоре познакомимся со знаменитым похитителем магических ценностей.
— Это долго. Лес! Лес может ее спасти? — ведьмак снова обратился к фее.
— Не думаю, — печально проговорила фея. — Душа Беляны в смертном сне. Коме. Есть надежда на волшебные травы. Я уже отправила послание Благому Двору и жду ответа.
— Воду! Воду Живую! — воспрянул духом Еся.
— Опасно. Для людей действие ее непредсказуемо.
— Кома? Вы сказали, кома? Поднесите меня к Беляне, — вдруг задумчиво попросило Зеркало.
Дух долго вглядывался в лицо спящей. Поставленный на тумбу, пояснил:
— А вдруг этот яд сродни Темному Дыханью? В больших количествах убивает, в малых — вводит в летаргию. Защита помешала яду убить девицу, но, возможно, ее душа сейчас скитается в Нави, как у тех девушек, которых Марья убирала со своего пути. Моей хозяйке это доставляло особое удовольствие — отправлять людей на тропы, ей казалось, что так она оттягивает неизбежное, свою судьбу, хм. Душа такого человека по пути центральному не пройдет, в Небесные Чертоги не доберется, ибо человек не умер еще, вот и бродит… в мертвой зоне.
— Она нас не услышала, — возразил Хмурый.
— И не услышит, — сказало Зеркало. — На Темных тропах голоса живых не слышны.
— Зачем ей это? — спросил Еся, вглядываясь в умиротворенное лицо любимой. — Марье. Если она выторговала время, если Зорю Нави обещала, почему передумала? Сагуса убила. Ради мести? Чтобы Беляну…
— А что если, — проговорил Дух, — она и не собиралась убивать Беляну? Что если она знает о защите? Рискованно травить девицу в надежде, что она не до конца отравится… но вдруг?
— Не понимаю, — свел брови Хмурый. — На что оно ей?
— Время, — пояснило Зеркало. — Зорю заполучить она не смогла. Ведь-лев Сагус? Оказался не таким уж полезным, струсил в последний момент — в Навь идти отказался… или на весах выгоды иное перевесило, можем только предполагать. Но есть еще останки Кощея, и где они хранятся, Морановым известно. Вот кого вода оживить может, а, воскреснув, Бессмертный будет благодарен. Я, конечно, могу ошибаться, но…
— Если ты не ошибаешься, Марья меня позовет, — глухо сказал Еся, все еще стоя на коленях перед Беляной. — И условие поставит: противоядие за доступ к Источнику. Только я ее переиграть хочу. Я сам в Навь отправлюсь.