100 свиданий с ведьмаком
Шрифт:
— Это ты вставляла мне палки в колеса, когда я пыталась отремонтировать лавку? — ошеломленно спросила я.
— Э-э-э… да, — бабушка потупилась. Проворчала, шмыгнув носом: — Превратить чайную лавку в кафе. Ишь ты. Даже в Темном Квартале о твоей выпечке говорят, мол, вкуснотища.
— Не подлизывайся.
— Я очень виновата, Белль, знаю. Но ты никак себя не выдавала. Ни капли магии. Один раз чуть не потерялась в Туманном, когда не смогла перейти через серебряный мост. Были, конечно, знаки, были — Дивные, перевертыши, мантикоры, некке… они всегда обращали на тебя внимание! — просто я
— Я в шоке, — резюмировала я мрачно.
— В Темном квартале слухи расходятся очень быстро. Кто-то сказал, что в городе опять есть Живая и Мертвая вода. Когда я поняла, что ты инициировалась, окружила дом массой полезных вещичек. И все равно не усмотрела, ты чуть не погибла, — Ярила вздохнула. — Трудно было заниматься тобой и мешать планам Марьи. Лебедь дошла до крайности: убила отца, любовника и к сестре подбиралась. А потом все-таки пошла ва-банк — решила воскресить Кощея. Но я готова. Нужные артефакты, способные вернуть это чудовище к жизни, нейтрализованы, осталась лишь Вода.
— Я кем угодно считала Шиша, ловким оборотнем, транс-магом, способным задурить голову полицменам, но никак не пожилой дамой, — сказал Иеле, не без уважения в голосе.
— Я тоже серебряных фей как-то иначе представляла, — Ярила подмигнула жрице. — И хочу напомнить, что Шиш — это не я одна, это целая команда людей и нелюдей. Без их помощи я в Темном и месяца бы не продержалась.
— Марья очень опасна, а ты Есю к ней послала, — проговорила я, волнуясь все больше.
— Говорю же, ничего она ему не сделает. Белль, не бойся. Я наблюдала за Марьей, сидя в подполье, — бабушка усмехнулась. — Она умная, сильная, но… несчастная и озлобившаяся. Пути назад для нее нет, лишь одна дорога — под защиту Кощея. Пусть Лебедь получит, что должна, по ее договору с Навью.
— Чего мы ждем? — спросила я. — Как Еся поможет Марье до Источника добраться? Дом ее не пустит. Да и мы тут все… сидим.
— Есть путь, — сказала бабушка. — Старый, через подвал. Помнишь, стена глиняная, еле держится. Там я защиту убрала. Пусть Марья думает, что мы у твоей кровати собрались и дружно рыдаем. Так что ждем гостей.
Глава 27
Глава 27
Место, куда Есю позвала Марья, и в этот раз оказалось на вампирской земле. Еще одна пещера с трещиной. То ли Навь пробилась сразу в нескольких точках Багрового мира, то ли переместилась сюда из катакомб с галлюциногенными грибами, возле которых после смерти Толли по сей день рыскали полицмены.
Елисей видел во мраке тени, Моранова пришла не одна. Темные личности, служившие колдуну Мору, теперь кормились из рук его дочери. Оборотни? Барсы и прочие кошаки, судя по скупым плавным движениям.
С них станется. Есе даже страшно подумать было, сколько невинных человеческих жизней поглотил Темный квартал: туристов, работяг из глубинных миров в поисках заработка и прочих бедолаг. Ярила успела кое-что рассказать после того, как отпоила Елисея Живой водой. По ее словам, сектор, в котором Хранительнице так ловко удавалось прятаться после исчезновения и где она три года скрывалась под видов скупщицы старья, пригрел немало готовых на все отморозков.
Пещера
— Пришел? — Лебедь улыбнулась. Синие глаза неестественно ярко светились в полумраке пещеры. — Видишь, я все-таки вас переиграла.
— Сделаю все, что нужно, — глухо проговорил Еся, опустив взгляд. — Хочу, чтобы любимая вернулась. Тело есть, а души… нет, — Елисей постарался вложить в слова все то отчаяние, что разрывало его на части во время «сна» Белки. — Нет Беляны, я ее не чувствую. А раньше чувствовал. Не ощущаю я ее в нашем мире, Белянушки моей.
О чувствительности второй ипостаси Морановой ко лжи Еся помнил хорошо, поэтому слова подбирал очень тщательно. Древние легенды хранили жутковатые истории о том, как Черная Лебедушка выводила на чистую воду своих завравшихся ухажеров и прочий охочий до ее красоты и власти народ. Елисею не хотелось бы раньше времени вступать с колдуньей в бой: оборотней он, может, и одолеет, но не так все задумывалось. Еще и «родич», медведь, в Нави потерян. Странно на душе, будто лишили ведьмака части зрения.
Марья улыбалась и молчала, и Есе пришлось поднять на нее взгляд. Глаза у Морановой были неживые, из их глубины смотрело на Елисея нечто страшное, мертвое.
— Ой, смотрите, потомок Первого Охотника нюни распустил! Значит, все, что угодно? Один тоже так говорил, а потом, когда пришло время к решительным действиям переходить, что-то засомневался, — колдунья усмехнулась. — Сказал, что крови на его руках довольно, за город испугался. Мол, это ж сколько жертв будет, если в Сильверград Кощея пустить! И я поняла, что не могу доверить свою жизнь мужчине. О боги, я никому не могу доверять! Ты, ведьмак, вроде не врешь, но недоговариваешь. И как же мне проверить? Ах да, спросить. У кого бы? Зеркало мое, лживое, не у вас ли? Такое… болтливое, паскудное. Хозяйку свою Дух вам вряд ли показывал да и предупредить не смог, но многое другое — наверняка. Впрочем, всему на свете есть замена. И у меня получше информатор нашелся.
Марья наклонилась над гладью черного озера и уважительно проговорила-пропела:
— Чудо-вода, скажи, кто самая красивая девица в этом городе?
Озеро колыхнулось и отразило лицо Лебеди.
— Я, значит. А Беляна Снегова? Сравнится ли со мной красотой? Покажи ее.
Озеро вновь и вновь складывало из ряби лицо Марьи. Темная колдунья обратилась к Елисею:
— Ты снял с Дома защиту?
— Снял.
— А может, вызволил свою ненаглядную да спрятал куда?
— Не прятал я ее, — буркнул Еся недовольно.
Он опять сказал правду. Не он прятал Беляну. Под крышку хрустального гроба, что скрывал любое живое существо от любых взглядов, Белка должна была лечь сама, по истечении оговоренного времени.
— Ну да, — Марья горько улыбнулась. — Ты такой же трус и нытик, как твой старшина. Слабо водицы мертвой хлебнуть и в Навь за любимой пойти?
Елисей промолчал. Лебедь снова заговорила с озером.
— Покажи Беляну, если она в этом мире.
Никто, кроме Морановой, в черной воде не отразился. Лебедь подняла на Есю свои жуткие мертвые глаза и улыбнулась: