13 сектор. Следствие против знатоков
Шрифт:
Даррелл понял, что я проснулся, спрыгнул с кровати и через тридцать секунд появился на ней с мячиком в зубах, который уронил мне на грудь. «Ну что, хозяин, пора приносить пользу обществу, – читалось в его глазах. – Играй».
Фокстерьеры – создания радостные и упорные. Мой считает, что человек выведен природой специально, чтобы бросать ему мяч.
Он чем-то похож на меня, а чем-то на своего тезку-писателя – гуляка, обжора, почти алкоголик (у собак страсть к вину заменяет любовь к чесноку, который для них крайне вреден и бьет им по печени). Единственное, чего нет во мне и что есть в Даррелле, – это спокойное
Однажды на моих глазах он пытался съесть бульмастифа, превосходящего его в объеме от двадцати семи до шестидесяти четырех раз, насколько позволили понять предварительные вычисления, которые я сделал, стараясь отодрать свою собаку от чужой. Бульмастиф думал ровно о том же, только медленно, и наличие фокстерьера на своей ляжке воспринял как мелкий каприз природы. Приди ему в голову мысль, что это собака, которая, более того, пытается подраться, боюсь, что дни Даррелла были бы сочтены. Меня же бульмастиф посчитал достойным соперником. Но обошлось. Потом долго перевязывали, конечно. А на морде Даррелла не появилось ни капли сомнения. Надо значит надо. Долг велел грызть.
Я вспомнил рассказы заводчицы о том, что папа Даррелла живет в Англии и происходит из семьи английского графа. Думаю, с таким же упорством младшие сыновья завоевывали Индию [7] . Надо значит надо.
Одиннадцать сорок. Пора идти… Стоп! Нет никакой работы. Но это же не доказано. Лучше побыстрей собраться. Я спустил ноги с кровати и отправился в душ.
Душ несколько привел меня в чувство. Смутные мысли появились за завтраком. Кем я буду работать? Что со мной происходит? Что напишет компания в моей трудовой? Неужели все-таки увольнение по утрате доверия? Но я ведь не генеральный директор и не его заместитель, написать такое не могут по закону. Хотя, похоже, закон их не очень интересует. Рецидивы былых времен у нас еще случаются: один мой знакомый вот уже третий год судится с одной не очень прозрачной компанией из-за записи в трудовой: «Уволен за нетрадиционную ориентацию в бизнесе».
7
Из-за принятой в Англии системы майората в благородных семьях все наследство получал старший сын. Младшие шли на службу в армию, флот и колониальную администрацию. Именно они создали империю. Так, по крайней мере, считают историки из числа младших сыновей.
Нужно искать работу. Три оклада сейчас не помешали бы. Кстати, бонус, отпускные. Сумма серьезная. Надо погасить из нее кредит, который я взял на постройку дома.
Пора ехать в офис – понять наконец, где меня все-таки подставили.
«Как ты? – обратился я к себе. – За руль сесть можешь? Ты не пьющий почти, два бокала коньяка вчера для тебя – как две бутылки для кого-то другого. Посмотри на свои глаза. Ну что же, вытираемся, бреемся, костюм можно не надевать. И вперед на работу».
Я заметил подозрительную активность, когда проходил через стеклянные двери офиса. Присмотрелся и понял, что двери моего кабинета открыты настежь, грузчики выносят опечатанные коробки. Мне нужно туда, там же вещи, бумажник. Подбежал к
– Добрый день, Александр Михайлович, – поздоровался со мной охранник. – Извините, пустить вас не могу.
– Я уже слышал. Зовите Владимира Николаевича.
– Не имею права.
– У меня в кабинете остались вещи, бумажник. Вы понимаете, что если я подам сейчас заявление в милицию о том, что вы ограничиваете мне доступ к моим вещам, то будет плохо всем? Вызывайте Стукалина.
– Хорошо, только подождите за углом.
– Не буду ждать за углом. Здесь и сейчас. Тогда Владимир Николаевич быстрее выйдет.
– Попробую что-то для вас сделать.
Дежурный поднял трубку и попросил соединения.
– Он спустится через десять минут. Подождите.
Я сел на стул для посетителей. Было видно, что охранник хочет согнать меня, но не решается. Кто его знает, чем это обернется. Господин Стукалин спустился вниз через тридцать минут.
– Пойдем отсюда, поговорим.
– Знаете, Владимир Николаевич, я с вами лучше здесь поговорю.
– Пошли поговорим за углом. Тут пивняк есть, попьем кофе.
Я кивнул.
Когда мы увидели официантку в соседней «Кружке» и заказали два кофе, Стукалин доверительно обратился ко мне:
– Саша, я никогда под тебя не копал, так получилось.
– Вы не спали, а в опале, уступали, утопали, не копали…
– Кончай иронизировать, мне приказали. Кто – сам догадываешься.
– Владимир Николаевич, не будем обсуждать личности. Задача простая – вы подставили меня и себя. Давайте искать выход.
Я отпил кофе. М-да, кофе в «Кружке» отвратительный, как, впрочем, и игра слов. Пиво у них я даже и пробовать не рискнул бы.
– Ты же понимаешь, Саша, есть показания, что ты готовил мошенничество.
– Вперед, давайте доводите до суда, какой скандал будет.
– Саш, я представляю, какой будет скандал, и не хочу. Давай по-хорошему. Я договорюсь с боссами, что тебе напишут по собственному, а ты тихо от нас отстанешь. На вот тебе, кстати…
На стол, в маленькую лужицу пива, оставленную кем-то из предыдущих посетителей, шлепнулся мой бумажник. Отмывай теперь кожу. Ни на секунду не поверю в то, что мой визави просто промахнулся.
– Украдут еще на складе, а у тебя будет лишний повод судиться. Видишь, я с тобой по-доброму.
– Во-первых, я не люблю проигрывать. Во-вторых, стоимость показаний равна нулю.
– Так, что значит «нулю»? Человек у тебя работал, и я вообще молчу, что с тобой спал.
– Все-то вы знаете. Что правда, то правда.
Хотя Владимир Николаевич иногда пропускал откаты и подозрительные сделки, вопрос, кто с кем состоит в каких отношениях, был ему очень хорошо известен. Мало того, представлял крайний интерес.
– Откуда обвинения? Поехали проверять. Вы же понимаете, что написать могли все.
– Саш, я на работе, в отличие от тебя.
– Я тоже на работе. При таком раскладе любой суд меня восстановит.
– Ну-ну.
– Не хотите – я поеду сам, только учтите: не обещаю щадить интересы компании.
– Хорошо. Посиди тут пока. – Стукалин поморщился. – Скверный кофе. Сейчас машину подгоню. На моей поедем. Или сам отвезешь?
– Нет, спасибо, после вчерашней ночи я чувствую себя не очень. Боюсь, в моем дыхании остались какие-нибудь подозрительные признаки.