13 сектор. Следствие против знатоков
Шрифт:
Он вышел из кабинета.
– Саша, ты же понимаешь, ополчилось на тебя начальство, милый, – примирительным голосом начал Владимир Николаевич. – Конечно, заявление – херня полная. Какой из тебя жулик? Насильник какой? На лице все написано. Послушай совет на будущее от старого мента: если кто-то предложит влезть во что-то сомнительное – не влезай. Это мы можем, тебе нельзя. Что позволено Юпитеру…
«Ого, совсем не ожидал от него подобных познаний. Quod licet Jovi… Какие у нас умные безопасники пошли», – подумал
– Ты подпиши по собственному и уходи. Сергей Геннадьевич все равно не отстанет, он на тебя обижен, сам знаешь. Уйди тихо, или волчий билет тебе гарантирован.
– Владимир Николаевич, ни за что! Ну уйду я, подпишу – дальше что? Обвините меня в изнасиловании?
– При нормальном адвокате мы не докажем. Да и Даша это заявление не то чтобы писала. Но ты не думай, если что – подпишет, я ей звонил. А вот мошенничество мы тебе вклеим. Так что либо заявление, либо…
– Пойду в свой кабинет.
– Извини, но это уже не твой кабинет. Вот тебе приказ об увольнении – по утрате доверия. Распишись.
– Не буду. Мало того – обжалую в суде. А к директорам моего уровня утрата доверия – вообще не применима. Это только для руководителей компаний.
– В суд ты, конечно, попадешь, но несколько позже.
Владимир Николаевич достал мобильный:
– Заходите.
В дверях появились трое – огромный бритоголовый мужик в кожаной куртке и два милиционера, которые казались миноносцами рядом с крейсером.
Глава третья
Полы следственного управления были покрыты дешевым, криво уложенным ламинатом. Надо мной нависла двухметровая гора мускулов, увенчанная громадным черепом, обритым наголо. И мозгов, небось, как у деревянной ложки.
– Майор Беляев! – громогласно представился он, затем открыл папку с надписью «Дело» и начал писать. – Лекарев Александр Михайлович. Временно неработающий.
– Как неработающий? Я топ-менеджер крупной страховой группы.
– Вы с позором уволены. Так что – временно неработающий.
– Я никакого приказа не подписывал, буду оспаривать в суде. И в чем я виновен?
– А я откуда знаю? Это вы мне расскажите.
– С какой радости?
– Если вы отказываетесь подробно описывать свои действия, то, значит, вам точно есть что скрывать, – серьезно заявил Беляев.
Прежде я с подобной логикой сталкивался только в книгах. Но получение реального опыта общения с милицией не радовало.
– Мне нечего рассказывать, – улыбнулся я.
– Если нечего рассказывать – тогда пишите, что отказываетесь от показаний.
– Я не отказываюсь. Могу отвечать на ваши вопросы. В чем вы меня обвиняете?
Майор удивленно посмотрел на меня:
– Есть заявление вашего руководства. На основании моей проверки будет решаться вопрос о возбуждении уголовного дела. Я сотрудник милиции, а не прокуратуры, обвинять вас ни в чем не могу. Так
«Не такой майор и тупой, каким хочет казаться», – пронеслось в моей голове. – Надо быть вдвойне осторожным, ведь я даже не знаю, что сделал».
Я вздохнул и снова спросил:
– В чем конкретно вы меня обвиняете?
– Еще раз. Я вас не обвиняю. Объясните, пожалуйста, почему вы пытались застраховать свой автомобиль два раза.
– Это не так. Я пытался застраховать его один раз. Наличие такой записи в базе говорит только об одном: что в программе какой-то сбой или, что крайне маловероятно, по Москве передвигаются две очень похожие машины, которые застрахованы в одной и той же компании.
– Все может быть, – холодно заключил майор. – Конкретно вас обвиняют в том, что вы два раза застраховали свой автомобиль.
– Да это бред собачий! Спросите наших сотрудников, – не выдержал я.
– Ваши сотрудники показывают, что вы уже приезжали страховать автомобиль.
– Предъявите показания.
– Я не обязан предъявлять вам их показания. По сообщению руководства вашей компании, сотрудница страховала ваш автомобиль неделю назад.
– Мне они об этом тоже говорили, но это, извините, какая-то бредятина, – пожал я плечами.
– Не ругайтесь, пожалуйста, в кабинете. И вообще пишите объяснительную.
– Что я должен объяснять?
– Что с вами случилось, то и пишите. Как в фильме «Место встречи изменить нельзя». У вас полчаса.
Я откинулся на спинку кресла, расслабился, осмотрел кабинет. Что-то писать придется. Судя по тому, как все только что происходило, объяснительная нужна для занесения в протокол. Надо собраться с мыслями.
Стол у майора подержанный, а вот кресло – вполне приличное, почти как мое. Соседний стол в кабинете тоже был обшарпанным, но на нем стояла пепельница из венецианского стекла, в которой, вместо окурков, лежали ключи с логотипом Mercedes. А кресло рядом – из дорогой бежевой кожи. Сосед майора в следственном управлении мало в чем себе отказывает. Мысленно просчитывать размеры зарплат – моя давняя привычка, которую, наверное, стоит считать следствием профессиональной деформации.
Впрочем, роскошью стол моего собеседника не блистал: чашки с отбитыми краями, канцелярские папки, совершенно стандартный компьютер… А Беляев честный, похоже. Есть стереотип, что все милиционеры берут взятки. Или это не стереотип? Истина, как всегда, где-то рядом.
Любопытный календарь стоял на столе у майора – фирменный, рекламирующий нанотехнологии, с изображением Анатолия Борисовича Чубайса. На каком мероприятии майору его вручили? Неисповедимы пути, по которым передвигается подарочная полиграфия в столице. За календарем валялась какая-то книжка. Обложка показалась знакомой, но разглядеть ее не получалось.