13 сектор. Следствие против знатоков

Левандовский Михаил

Взгляну на монитор. Несмотря на отпуск, некоторые показатели обязательно надо проверить. Восемьдесят процентов ответов на звонки за первые двадцать секунд – хорошо. Будем стремиться к девяноста – за десять. В сумме данные числа дают сто. В этом нет никакого смысла, но руководители такое любят. Очевидно, такие совпадения им о чем-то напоминают. Шаманить так шаманить! Количество повторных звонков сократилось с четырнадцати до одиннадцати процентов – серьезный рост. Если оператор не может решить проблему за один звонок – грош цена сервису. Продажи в сентябре превышают прошлогодние, но квартальный план пока не вырисовывается. Хотя шансы есть. Быть бы нам без премий, если бы не пожары. Они заставили хозяев дощатых

советских домиков вспомнить о том, что страховой полис – не только обуза, но и какая-никакая защита.

В Нижегородской области сгорело садоводческое товарищество, и мы полностью рассчитались за одну из улиц, которая будет отстроена заново. Я всегда радуюсь, когда вспоминаю, где работаю. Несмотря на все косяки, наш бизнес реально помогает людям. Впрочем, клиенты все равно ругаются. Например, когда мы не платим за разбитую машину по калькуляции авторизованного автоцентра. На полученную от нашей компании сумму можно выкрасить ровно семьдесят два с половиной процента поцарапанных деталей. И я считаю, лучше иметь что-то, чем ничего. В кризис, когда каждая копейка на счету, запланировать форс-мажоры невозможно. А так – хоть как-то пиковые расходы сгладятся…

А сейчас хочется отдыхать. Джинсы от Etro – вещь. Долго не мог себе их позволить, потому что тысяча или полторы долларов – сумма за джинсы запредельная, даже для меня, человека с хорошей московской зарплатой. Слава богу, есть стоки, где можно купить настоящие джинсы за двести долларов. Мой шеф, теперь уже бывший, был бы рад полюбоваться на зеленую пуговицу-четырехугольник. Именно от него я перенял привычку носить галстуки, которые не стыдно перевернуть, и узнал название самой дорогой фирмы. С точки зрения шефа, по крайней мере.

Однажды я хотел выгнать нерадивую сотрудницу. И сверху сразу же прилетел вопрос: «Как ты смог даже заикнуться о ее увольнении? Она же носит Etro». Все-таки интересный у человека был подход к вопросам найма и увольнения. Карго-культовый.

Итак, статистику и электронную почту просмотрел. Что еще? План посещения Копенгагена. Каналы, королевский дворец, Ратуша, башня с драконами. Вечером зайти в Христианию, понюхать воздух, послушать самодеятельных бардов, поглазеть на хиппи, но самому травку не курить – вредно. И, конечно, замки, пригороды, детектив Хмелевской «Все красное». Можно скачать в электронную книжку и перечитать в самолете. Кстати, еще и материалы к семинару раздобыть надо, все равно туда затащат – никуда не денешься.

И не забыть о подарке для папы. Я должен купить ему медаль или брелок с изображением Иоганна Фридриха Струэнзе [3] , который начинал врачом при психически больном короле, потом пара-тройка комплиментов королеве – и уже регент, глава совета и признанный всеми фаворит. Всего за два года собрал парламент, отменил цензуру, ввел всеобщее обучение, начал выпускать газету и… лишился головы – завистники позаботились. Редкий случай, когда вся местная аристократия прекратила грызться между собой и сумела сойтись в едином решении. Да еще и к английскому послу прислушалась. Сверхдержава, черти бы ее побрали! Гегемон того мира. Великий человек. И галантный. Папа оценит… Жил бы я в восемнадцатом веке, пошел бы во врачи короля – пусть меня научат. И плевать на аристократию, на английского посла – плевать на все, кроме Просвещения и Королевы. Нет, правильнее сказать: кроме Королевы и Просвещения. Дамам – первое место…

3

Иоганн Фридрих Струэнзе (1737–1772) – деятель датского Просвещения. За два года провел более 600 реформ. Предок нынешних королей Швеции и Испании.

Дания – дизайнерская Мекка, а Копенгаген – то место в Европе, где самое

высокое количество дизайнеров на квадратный метр. Стоит купить себе сувенир – какую-нибудь интересную сову. Было время – я участвовал в телевизионной передаче «Что? Где? Когда?». И сейчас играю, но в другой версии – спортивной. Любой человек, который не в теме, попросит объяснить разницу. В телевизионном «Что? Где? Когда?» шесть знатоков отвечают на двенадцать вопросов, а в спортивном – сто команд по шесть игроков – на шестьдесят. Кто по итогам получил в таблицу больше плюсиков, тот и молодец, может идти за медалью или кубком, это уж на что организаторы расщедрятся.

Коллекция таких наград находится на стене моего кабинета. Обычно там вешают дипломы MBA. Я пробовал получить его. Недолго. Ввязался в спор с преподавателем, жестко поругался с ним и вышел. Очень непросто снова садиться за парту, когда тебе тридцать пять лет. Впрочем, к настоящему моменту я и кандидат наук, и бывший доцент, и дипломы у меня научные, написанные в молодых годах, совсем неплохие остались. Ну и гонор, надо признаться, соответствующий.

Что можно покрутить из «что-где-когдашнего» про Копенгаген? Вообще-то вопросы у нас публикуются и заносятся в базу. Из тридцати девяти – тридцать шесть обыгрывают известную шутку о том, что это не Копенгаген, а два – про озеро Копенгаген в произведениях Булычева. Вот, нашел подходящий вопрос: «На копенгагенской Ратуше в начале тридцатых годов из часов выезжали две фигурки. Одна из них – человека с зонтом – обозначала плохую погоду. А какая фигурка появлялась в случае предсказанной хорошей погоды?» Подумаем… Выезжало что-то открытое. Неужели велосипедист? Действительно, неоднозначный персонаж в городе – только успевай уворачиваться. После стажировки в Амстердаме я зарубил себе это на носу.

Ладно, в Копенгагене возьму велосипед и проедусь, хотя лучше бы катер – Северная Венеция все-таки, как и Брюгге, Амстердам, Петербург. И мне они нравятся больше той, которая на юге. Летом в них особенно хорошо, пусть и в самом его конце. Я люблю лето, люблю тепло, потому что холод вызывает у меня хандру. Так и записываем: «Напрокат: велосипед – одна штука, велосипед водный – тоже одна».

Рюкзак собран, пора в аэропорт. Совсем забыл! Надо же застраховать свою машину, почти совсем новую. Годик всего. Как говорят наши маркетологи, она потеряла в цене процентов сорок. Я полагаю – тридцать.

Когда приезжаешь в авторизованный автосервис на новой машине, тебе улыбаются специально подобранные красивые девушки, предлагают плановое обслуживание, дополнительное, бесплатную мойку и горячий чай с сахаром в пакетиках с фирменным логотипом. При возврате машины вручают коробку недорогих конфет. И ты даже не замечаешь, что с тебя содрали раза в полтора больше, чем это стоит в нормальном месте. Да и бог с ними.

Тебя радует терпкий и свежий запах кожи, новые кармашки в самых неожиданных местах, предназначенные для нужных в дороге мелочей, изгибы дороги – проходишь их, не снижая скорости, ямы не объезжаешь, пока подвеска еще не устала. Сидя за рулем новой машины, испытываешь триумфальное чувство молодости и оптимизма. Кайф от новой машины заканчивается довольно скоро, но забыть его невозможно. И, в отличие от всего «первого», – секса, опьянения, поездки в другую страну и так далее – его можно повторить.

Машина у меня не самой популярной марки – джип. Не городской паркетник, который легко залезает на любой бордюр, и не «Паджеро» – символ бандитов предыдущего десятилетия, а самый настоящий американский джип. Честно говоря, он был выбран мной не из соображений престижности. Ведь в России американские машины не очень-то котируются. Да и собирают японцы гораздо лучше. И цена ни при чем, корейские дешевле. Мой предыдущий автомобиль был корейцем, он и сейчас у меня, верно ждет предателя-хозяина в углу гаража.