1910-я параллель: Охотники на попаданцев
Шрифт:
— Медведь такой, из детской сказки.
Третьяк промолчал, а Никитин остановился возле двери и громко в неё постучал.
— Есть кто живой?
— Нету, — ответил оттуда голос Насти.
— Как нету? А с кем сейчас разговариваю?
— Да ты ж, полоумный, всех живых распугал!
— Открывайте, а то ломиться буду!
Внутри послышалась лёгкая брань, а потом щёлкнула задвижка и дверь приоткрылась. В щёлочку выглядывала одним глазом Настя, одетая в ночную рубаху. Девушка прикрывала ладонью грудь, которая просвечивала через тонкий ситец, и метала в нарушителей спокойствия молнии из глаз.
— Тебе что надо, окаянный?
— Так,
— У меня дрожжей нету, спроси у Машки, — сонно огрызнулась девчурка и хотела уж было захлопнуть дверь, но Сашка просунул в щель руку и снизив громкость голоса заговорил.
— Настюша, толкани Аню, нам бы её суперспособности немного поюзать.
— А чей-та ты за супом, да еще и юзом ползать решил? Уже темно на дворе. Али ты чего недоброго умыслил? А то я вас знаю, вы сперва сладкое слово, а потом сильничать.
Девчонка нахмурилась ещё сильнее.
— Да ты чё, сдурела?! — воскликнул Сашка, — Нам бы ей только фотографию показать баронского сынка.
— Цыц, не кричи, — шикнула Настя, а потом обернулась вглубь комнаты. — Чуть не разбудил всех. А что она должна по фотографии сделать?
— Ну, она же экстрасенс. Должна как ищейка носом нюхать, только в своём эфирном пространстве.
— А-а-а, — протянула Настя, — человека по вещи найти. Ясно теперь. Обожди.
Девушка закрыла дверь. Из-за неё стал слышен шорох. А через пять минут дверца приоткрылась и из неё тихонько выскользнула Настёна, одетая в домашний сарафан, и с мягкими турецкими тапками, которые купила недавно.
— А где Анька? — недоумевая спросил Никитин, глядя на рыжую ведьмочку.
— Спит. Она больная, раненая и уставшая.
— Ну, Настя, — всплеснул руками Сашка, — она нам нужна, а ты говоришь, спит.
— Я попробую.
— Ты?
— Бабка моя умела, а я чё, хуже, что ли? Токмо не здесь. Пойдём в обеденную.
Девушка, держа в руках фотку, быстро пошла по коридору, а потом начала спускаться по лестнице. Сашке ничего не оставалось делать, кроме как последовать за ней. Настя почти беззвучно сбежала вниз и проскочила мимо дневального, который подметал пол веником. Проходя около него Сашка заметил, что и этот парень, из подгридней конезицы, был одарён добротным синяком. При появлении полночной троицы, он поправил непривычную одежду и исподлобья зыркнул на Третьяка. Не иначе, это его батька тумаки раздаёт. Но сейчас идут притирания пришлых людей с новыми реалиями, и старые привычки придётся отбросить, заменить их новыми, иначе все они обречены на вымирание, как мамонты.
Сашка зашёл в обеденный зал, заметив, что Настя достала из шкафа небольшую банку с вареньем и села за стол, где принялась открывать крышку. Шедший сзади юнга остановился в дверях.
— Нам бы поимети такия светильни, — пробормотал он, разглядывая газоразрядные лампы, жужжащие под потолком, как встревоженные пчёлы.
— Поимеете, — усмехнулся Никитин, сев за стол и обратившись к уплетающей сладкое девчурке: — Ну, экстрасенса ты наша, кады химичить бушь?
— Обожди, — отозвалась та с полным ртом.
— Ты когда колдовать будешь?
— Я уве колвую, — сунув в рот ложку со сладким, ответила Настя. — Нитка есть, но ее сложно ухватить. Одно пока скажу — он живой.
Юная ведьма продолжала есть сладкое, и разглядывать фотографию. Сашка недовольно качался на стуле и вертел в руках оставленную кем-то чайную ложку. Не иначе в особняке имеется не одна ночная жрушка, любящая сладкое в потёмках точить. Ему эта затея уже самому начинала казаться глупостью.
— Настя, ты скоро? — спросил Сашка, а потом взглянул на девчурку и замер. Та сидела с ложкой недоеденного варенья навесу, ничего не выражающим лицом и остекленевшими глазами. Зрачки сузились до размеров острия иголки.
— Настя? — неуверенно позвал ведьмочку Никитин и толкнул Третьяка, который уже начал сопеть. Парень сонно охнул и завертел головой, соображая, что случилось. Тем временем Настя медленно и плавно, толи как робот, толи как лунатик, встала из-за стола и пошла на выход. У двери она остановилась перед проёмом, медленно повернулась, постояла секунду и только потом двинулась дальше.
Дневальный, сидевший за стойкой, недоуменно проводил барышню взглядом, но вмешиваться не стал, видимо, решив, что в этом доме так заведено. А девушка заводной куклой начала подниматься по лестнице.
— Ой, не к добру это, — пробубнил Никитин, последовав за ведьмочкой. Та поднялась наверх и, пройдя по коридору, остановилась перед дверью, где сейчас обитал барон. Одетая в светло-серый домашний сарафанчик, она сейчас казалась привидением, решившим побеспокоить обитателей дома. А когда девушка молча вытянула руку и притронулась к двери, то ситуация, вообще, походила на фрагмент из триллера. Можно было бы попытаться разбудить, но ведь она находилась в трансе. И если у Аннушки подобное состояние проходило легко и бесследно, то с Настей такое в первый раз, мало ли что может случиться. Так думал Никитин, которому ничего не оставалось, кроме следования по пятам за девушкой.
А Настя плавно развернулась и пошла опять к лестнице, но внизу не остановилась, а пошла к выходу.
— Вот жесть, — произнёс Сашка, а потом почесал в затылке и повернулся к Третьяку: — У тебя оружие есть?
— Лук бо охоты, кистень, мала секира, копие да скляниц с огневиками вот сколько, — ответил парень, подняв ладонь с пятью оттопыренными пальцами, кроме большого, что означало число четыре. — Оне со того лета суть вылежаны. Аз есмь пока плох во сём деле. Слабы суть оне.
— Пять сек тебе взять всё, кроме копья. Одна нога там, другая здесь, — бросил Сашка, и сам метнулся наверх, в свою комнату. Там уже поставили вторую кровать, но адъютанта до сих пор не было, наверное, он следит за здоровьем барона и пичкает его сердечными каплями. А может пиявок прикладывает. Да хрен его знает, чем они там лечатся.
Никитин быстро сунул руку под подушку и достал оттуда револьвер, оставшийся после бойни на краю круглого куска чужого мира. Он его подобрал, когда лошадь раздавила конного дозорного. В нагане ещё оставалось пять патронов, и этого должно было хватить отстреливаться или сигнал подать. Вообще, он не верил, что дойдёт дело до боя, ведь на штурм цитадели зла никто не собирался, но обезопасить себя от гопников на всякий случай надо. Эта публика даже в приличном городе может водиться.
Схватив револьвер, шинель и фуражку, Сашка сломя голову спустился в гостевой зал, где его уже ждал Третьяк. Если бы не спешка, то можно было бы посмеяться над тем, как был экипирован полуросич. Поверх солдатской шинели нацеплен колчан с луки и стрелами, на поясе висели меховые мешочки с завязками и небольшой боевой топорик.