1910-я параллель: Охотники на попаданцев
Шрифт:
Анна тряхнула головой, отгоняя видения, и посмотрела на господина Тернского.
— А что такое идемони? — неожиданно для самой себя спросила она.
Господин вздрогнул, а потом его губы медленно растянулись в улыбке. От этого он стал похож на охотника, выследившего богатую дичь.
— Вы приходите, — тепло произнёс Тернский, вставая со стула, — Я вас очень сильно буду ждать.
Глава 6
Лекарь
— Вау, холодильник! — раздался голос из кухни, когда я проходил мимо той. Голос был настолько
— Сашка! — разнёсся в ответ возмущённый возглас Маши-поварихи. Наш попаданец за простоту неунывающего нрава и доброту сразу понравился всем девчонкам, начиная с горничных и заканчивая связисткой. А уж про широту плеч и вовсе можно было молчать, она приводила девушек в полнейший восторг, заставляя барышень млеть при встрече и улыбаться вслед. И мне даже было немного ревностно. — Твоё блохородие! Закрой рефрижератор! — продолжила возмущения стряпуха, хлопнув ладонью по столу.
Парень уже третий день осваивался в нашем мире и успел залезь почти в каждую щёлочку, сверяя наш мир со своим, и пытаясь восстановить свою память. Что-то удавалось, что-то нет. Вот давеча выклянчил у меня деньги на простенький эфирный приёмник, и слушал новостные сообщения, музыку, радиопостановки и рекламные объявления.
Я встал в дверном проёме, молча улыбаясь и наблюдая за этой забавной сценой. Парень сидел на корточках у открытого морозильного шкафа и вглядывался в содержимое, в то время как Маша резала овощи, звонко отстукивая кухонный ритм о деревянную разделочную доску.
— А что сразу блохородие? — отозвался Никитин, достав из рефрижератора небольшую колбаску, и сразу откусив от неё солидный кусок.
— А то, что ты завтрак Евгения Тимофеевича трескаешь.
— Тут этих закусок дохрена и больше. Он даже не узнает, — отмахнулся Никитин, дальше приступив к осмотру рефрижератора.
Вместо ответа, Маша прекратила резать морковь и начала тарабанить ногтями по столу, давя ехидную улыбку.
— Что? — повернулся к ней Сашка, почуяв подвох. А когда увидел, что девушка остриём ножа указала на дверь, то тяжело вздохнул и встал, изображая скорбную физиономию. Мол, я не виноват, колбаска сама напросилась.
— Я с этой… как её там… пенсии куплю такую же, — невнятно пробормотал он, рассматривая меня. Сначала хотелось разразиться благородным возмущением, но гнев куда-то улетучился, сменившись лёгким весельем. Поэтому я лишь покачал головой и приступил к небольшой нотации.
— Ты без году неделя, а уже ведёшь себя, как цыган на ярмарке. Здоровенный детина, а хуже ребёнка.
Никитин быстро глянул на Машу, ища поддержки, но та так и стояла, ехидно улыбаясь. Поняв, что помощи не будет, здоровяк постарался перевести тему в другое русло.
— А холодильник вы у какого попаданца переняли?
— Ни у какого. Он у нас уже лет двадцать как изобретён без всяких подсказок. Ладно, поехали, — сжалился я над своим новым подопечным. После потери прежнего отряда я не хотел лютовать в новом. И, по всей видимости, придётся специально строжиться, дабы не распустились. Наберу
— Куда? — тут же оживился Сашка, сделав шаг вправо и поддев дверцу холодильника носком сапога.
— В городскую больницу. Там собеседование назначено с кандидатами…
Белая с чёрными пятнами корова печально протянула негромкое «м-м-му», глядя большим карим глазом на свою юную хозяйку. Девушка быстрым движением поправила серый платок и грязный передник, в котором ходила в стайку кормить многочисленную домашнюю живность и доить коров, и ласково провела ладонью по грубой шкуре коровы. Тонкие пальцы с обломанными от работы ногтями и грубыми мозолями на ладонях остановились у небольшой ранки, из которой сочилась кровь, и на которую пытались присесть назойливые мухи.
Небольшая керосиновая лампа освещала упрятанным в закопчённое стекло тусклым язычком пламени проконопаченные мхом бревенчатые стены и потолок сарайки, большое, выдолбленное из цельного бревна корыто, куда наливали воду для скотины, большой ворох чистого сена и сгреблённую в угол кучу навоза. Под ногами сновали, кудахтая на разный лад, пёстрые куры, а к корыту пристроились два небольших поросёнка. Пахло дерьмом, соломой и парным молоком. От коровы тянуло добрым теплом.
— Ну, Зорька, хорошая ты моя. Опять ободралась? — произнесла девушка, отгоняя кровожадных мух. — Горемычная, ты моя.
Юная хозяйка животины быстро посмотрела на щеголяющую щелями в досках дверь в сарайку, прислушиваясь к голосам во дворе, а потом сжала пальцами края раны и подалась вперёд так, что её губы остановились всего в пяди от кровоточащей шкуры. С губ слетел тихий шёпот древнего заговора, переданного ей по наследству бабкой, которую раньше все за глаза кликали ведьмой. Но бабка в ту зиму преставилась перед богом, а дар достался девушке, и она всячески скрывала это от остальных.
Ранка вспыхнула неярким рубиновым светом, а корова вздрогнула и дёрнула ногой.
— Тихо, тихо, моя хорошая, — снова заговорила хозяйка, — пощиплет и пройдёт.
Корова повела ухом, прислушиваясь к человеческой речи, словно силясь ее понять, а девушка провела пальцем по зажившей ране, подхватила лампу и направилась к выходу, подмигнув засевшему в углу овиннику. Дух скотного двора несколько раз быстро моргнул большими, как у совёнка, глазами и наклонил голову вбок. Он привык, что эта человеческая особа всегда наливала ему в крохотную грязную чеплашку немного молока. Привык, что только она может его видеть.
— Чё пялисся? — беззлобно спросила девушка, — Нету ничего.
Дух приподнялся на цыпочках, став похожим на глазастого бурундука, а потом быстро-быстро убежал в щель между половыми досками. Девушка с усмешкой проводила существо взглядом, а проходя мимо куриного насеста, согнала с того курицу.
— О, яйко есть.
Она схватила рыжее яйцо и отворила обутой в лапти ногой дверь. Стоило ей ступить за порог, где её встретил добродушным взглядом большой лохматый пёс, как по двору разнёсся громкий женский голос.