1915 год. Апогей
Шрифт:
«Германцы отпраздновали этот великий триумф в характерном тевтонском стиле. В их умах 17 января 1916 года (открытие движения. – А. О.) – одна из величайших дат этой войны. В Константинополе был огромный праздник встречи первого «Балканского экспресса», или Balkanzug^, прибывающего утром! Вокзал был украшен флагами и цветами, и все германское и австрийское население Константинополя, включая сотрудников посольств, собралось для того, чтобы приветствовать приходящий поезд. Когда он, наконец, въехал на станцию, тысячи «Hoch!» вылетело из орущих глоток», – вспоминал свидетель этого действа10. Восстановление «Балканского экспресса» соответствовало одной из главных задач войны, которую пропагандировало германское правительство, а именно – открытию для германо-австро-венгерского союза полной свободы экономической деятельности от Гамбурга до Басры. Пресса стран Срединной Европы широко пропагандировала эту победу11.
Судьба войны на истощение, навязанной союзниками Германии, решалась на Западном фронте, но для победы во Франции немцам необходимо было максимально освободить силы на востоке, минимизировать негативное воздействие блокады на экономику Германии, продолжать удерживать Россию в режиме фактической блокады. В Германии уже в конце 1914 г. стал чувствоваться недостаток меди и хлопка. Кроме того, судя по официальным данным самого германского правительства, урожай 1914 г. был существенно меньше урожая предшествующего года. По пшенице эти цифры составили соответственно 3 971 995 и 4 655 956 тонн, по ячменю – 10 426 718 и 12 222 394 тонны, по картофелю – 45 569 559 и 54 121 146 тонн. В первые месяцы войны немцы активно использовали для преодоления сырьевого и продовольственного кризиса возможности, которые предоставляла торговля через нейтральных соседей Германии и Австро-Венгрии.
Так, например, Италия закупала в 1913 г. в США меди на 15,202 млн фунтов, а с августа по третью неделю декабря 1914 г. эта цифра начала резко увеличиваться, достигнув к концу года 36,285 млн фунтов. Дания и Голландия, не завозившие ни сала, ни бекона в 1913 г., экспортировали к октябрю 1914 г. тысячи тонн этих продуктов. Показатели торговли нейтральных государств говорили сами за себя. Голландия вывезла из США через порт Нью-Йорка в марте 1914 г. товаров на 898 240 фунтов, а за март 1915 г. – на 1 922 263 фунта, те же показатели у Швеции составили 128 815 и 1 544 370 фунтов, у Дании – 93 302 и 1 084 292 фунта, у Норвегии – 108 270 и 548 017 фунтов, у Греции – 18 489 и 653 640 фунтов, у Италии – 420 602 и 1 743 048 фунтов. При этом прямой вывоз в Германию в марте 1915 г. оценивался всего в 3131 фунт. Однако вскоре эта лазейка реэкспорта была закрыта Антантой, введшей квоты на экспорт на уровне довоенного завоза и объявившей ввоз целого ряда продукции, в том числе меди, железной руды, хлопка, шерсти и прочего, контрабандой12.
Несмотря на усиленные реквизиции на оккупированных территориях и режим строгой экономии и нормированного распределения, германской военной экономике необходима была сырьевая база. Перед войной германский ввоз сырья и промышленных полуфабрикатов превышал вывоз на сумму 3165,1 млн марок (из общей суммы 5063,3 млн). Продукции сельского хозяйства, животноводства ввозилось на сумму 2482,9 млн марок, а вывозилось только на 761 млн марок. Особо важную роль в связи с этим приобретала позиция Турции и государств Балканского полуострова. Внимание к этому региону ярко проявилось в предвоенное двадцатилетие. Уже в 1892–1911 гг. наметилось понижение экспорта Германии в европейские страны (включая Россию) на 11,7 %. В целом он составлял от 75 до 85 % всего экспорта рейха. В те же годы наметилось повышение германского экспорта на Балканы, существенно обгонявшего аналогичные показатели Австро-Венгрии и Англии: в Болгарию – на 190 % (против 25 % Австро-Венгрии и 35 % Англии), в Грецию – на 72 % (против 34 % Австро-Венгрии и 0,6 % Англии), в Румынию – на 31 % (австро-венгерские показатели дали сокращение на 3 %, английские – на 21 %), в Сербию – на 28,5 % (против 10 % Австро-Венгрии)13.
Итак, на Турцию возлагались весьма большие ожидания, но сырьевым окном для своих европейских союзников ей так и не суждено было стать. Сельское хозяйство Османской империи после вступления в войну находилось в бесконечном кризисе. Сбор табака сократился с 24 млн кг в 1913 г. до 3 млн кг в 1915 г., а сбор столь необходимого для военной экономики Германии хлопка в 1913 г. составлял 27 млн кг, в 1914 г. – 19 млн кг., в 1915 г. – 12 млн кг, в 1916 г. – 8 млн кг, в 1917 г. – 4 млн кг. Несколько лучше дело обстояло с добычей хрома, которым занималась фирма Круппа. Немецким специалистам удалось преодолеть кризис и даже повысить довоенные показатели. В 1913 г. было добыто 20 094 620 кг хромосодержащих руд, в 1914 г. – 9 826 252 кг, а в 1915 г. – уже 33 807 077 кг14. Это был стратегический успех, который давал возможность Германии одновременно дышать самой и душить Россию. «Разрыв этой артерии в 1918 году, – вспоминал А. фон Тирпиц, – был существенной причиной проигрыша войны»15.
Биографический указатель
Авдаков Николай Степанович (1847–1915), один из лидеров монополистической буржуазии, горный инженер. Директор Рутченковского горнопромышленного общества, председатель правления Общества Брянских
Аджемов Моисей (Мовсес) Сергеевич (1878–1950), общественный и политический деятель. Родился в Нор-Нахичевани, учился в Нахичеванской духовной семинарии, затем в гимназии в Ростове-на-Дону и Лазаревском институте восточных языков (1897), окончил медицинский факультет Императорского Московского университета (1903), экстерном юридический факультет ИМУ (1904), оставлен для приготовления по кафедре уголовного права и судопроизводства, одновременно числился помощником присяжного поверенного Московской окружной судебной палаты. В качестве младшего врача подвижного госпиталя Красного Креста принял участие в Русско-японской войне 1904–1905 гг. С 1905 г. член партии кадетов, с 1906 г. член ЦК партии кадетов, депутат Государственной думы второго (от Ростова-на-Дону), третьего и четвертого созывов (от области Войска Донского). После Февральской революции 1917 г. входил в состав Юридического совещания и Особого совещания по выработке закона о выборах в Учредительное собрание. После Октябрьской революции эмигрировал во Францию, занимался юридической практикой в Париже, а также посреднической деятельностью в коммерческих и финансовых предприятиях. В качестве доверенного лица бакинских нефтепромышленников Манташевых продал акции их промыслов англичанам.
Андрэ Луи-Жозеф-Никола (1838–1913), французский генерал и государственный деятель. Окончил Политехническую школу, выпущен в артиллерию, су-лейтенант (1859). В 1870–1871 гг. участвовал во Франко-прусской войне, командир батареи, капитан. С 1871 г. руководитель практических стрельб артиллерии, директор Политехнической школы (1880–1888), полковник (1888), командир 2-го артиллерийского полка в Гренобле (1888–1893), генерал, командир бригады (1893–1899), командир дивизии (1899–1900), военный министр (1900–1904), при вступлении на последний пост заявил, что «армия не должна вмешиваться в политику», в 1902 г. принял проект о двухлетней воинской службе (утвержден после его отставки в 1905 г.), в октябре 1904 г. в связи со скандалом в Палате депутатов, вызванным системой доносов в министерстве, вынужден уйти в отставку.
Арсеньев Константин Константинович (1837–1919), русский писатель, общественный и земский деятель, адвокат.
Ахмад (1898–1930), последний шах из династии Каджаров (1909–1923), с 1923 г. в изгнании, проживал во Франции.
Байо Морис Камилл (1847–1921). Окончил Сен-Сир, су-лейтенант (1868), лейтенант (1870), кавалер ордена Почетного легиона, капитан (1872), командир эскадрона (1884), подполковник (1891), офицер (1893), командор (1895) ордена Почетного легиона, полковник (1895), бригадный генерал (1898), дивизионный генерал (1901), великий офицер (1905), кавалер Большого креста ордена Почетного легиона (1911), в 1915 г. командовал 156-й пехотной дивизией на Галлиполи и в Салониках.
Бальфур Артур Джеймс (1848–1930), английский государственный деятель. Окончил Тринити-колледж Кембриджского университета. Член Палаты общин от Консервативной партии (1874), секретарь лорда Солсбери (дядя Бальфура) на Берлинском конгрессе 1878 г., министр по делам Шотландии (1886), по делам Ирландии (1887–1891), первый лорд казначейства и лидер Палаты общин (1891–1902), премьер-министр и глава Консервативной партии (1902), один из инициаторов Англо-японского союза (1902), Союза с Францией (1904). В конце 1905 г. вышел в отставку, в 1910–1911 гг. выступал против гомруля для Ирландии и ограничения полномочий Палаты лордов. В ноябре 1911 г. оставил пост лидера Консервативной партии. В начале Первой мировой войны вошел в правительство Г. Асквита, морской министр (1915–1916), министр иностранных дел (1916–1919). В апреле 1917 г. возглавлял миссию в США, целью которой была координация военных действий в Европе. Автор Декларации Бальфура о политике Англии в Палестине, предусматривавшей возможность создания здесь «национального очага для еврейского народа». В 1920 г. представлял Великобританию на ассамблее Лиги Наций, а в 1921–1922 гг. – на Вашингтонской конференции по ограничению морских вооружений и тихоокеанским и дальневосточным вопросам. Президент Британской академии (1921–1928). В 1922 г. стал рыцарем ордена Подвязки и получил титул графа Бальфурского. В 1926 г. руководил работой по составлению «доклада Бальфура» – заключений имперской конференции по вопросу о самоуправлении доминионов Канады, Южной Африки, Австралии, Новой Зеландии и Ирландского Свободного Государства, которые были включены в текст Вестминстерского статута (1931).