1917 - 2017 годы ... Столетие русских революций, которые изменили мир ... Битва всех против всех ...
Шрифт:
Что такое национализм?
Национализм - это любовь к историческому облику и творческому акту своего народа во всём его своеобразии. Национализм - это вера в инстинктивную и духовную силу своего народа, вера в его духовное призвание. Национализм - это воля к тому, чтобы мой народ творчески и свободно цвёл в Божием саду. Национализм - это созерцание своего народа перед лицом Божиим, созерцание его души, его недостатков, его талантов, его исторической проблематики, его опасностей и его соблазнов. Национализм - это система поступков, вытекающих из этой любви, из этой веры, из этой воли и из этого созерцания.
Вот почему национальное чувство есть духовный огонь, ведущий
Национализм испытывает, исповедует и отстаивает жизнь своего народа как драгоценную духовную самосиянность. Он принимает дары и создания своего народа как свою собственную духовную почву, как отправной пункт своего собственного творчества. И он прав в этом. Ибо творческий акт не изобретается каждым человеком для себя, но выстрадывается и вынашивается целым народом на протяжении веков.
Душевный уклад труда и быта и духовный уклад любви и созерцания, молитвы и познания, при всём его личном своеобразии, имеет ещё и национальную природу, национальную однородность и национальное своеобразие. Согласно общему социально-психологическому закону, подобие единит людей, общение усиливает это подобие и радость быть понятым раскрывает души и углубляет общение. Вот почему национальный творческий акт роднит людей между собой и пробуждает в них желание раскрыться, высказаться, отдать "своё заветное" и найти отклик в других. Творческий человек творит всегда от лица своего народа и обращается прежде всего и больше всего к своему народу. Народность есть как бы климат души и почва духа, а национализм есть верная, естественная тяга к своему климату и к своей почве.
Не случайно русская сердечность и простота обхождения всегда сжимались и страдали от чёрствости, чопорности и искусственной натянутости Запада. Неслучайно и то, что русская созерцательность и искренность никогда не ценились европейским рассудком и американской деловитостью.
С каким трудом европеец улавливает особенности нашего правосознания - его неформальность, его свободу от мёртвого законничества, его живую тягу к живой справедливости и в то же время его наивную недисциплинированность в бытовых основах и его тягу к анархии. С каким трудом прислушивается он к нашей музыке - к её естественно льющейся и неисчерпывающейся мелодии, к её дерзновенным ритмам, к ни на что не похожим тональностям и гармониям русской народной песни. Как чужда ему наша не рассудочная, созерцательная наука. А русская живопись - чудеснейшая и значительнейшая, наряду с итальянской, - доселе ещё "не открыта" и не признана снобирующим европейцем. Всё прекрасное, что было доселе создано русским народом, исходило из его национального духовного акта и представлялось чуждым Западу.
А между тем создать нечто прекрасное, совершенное для всех народов может только тот, кто утвердился в творческом акте своего народа.
"Мировой гений" есть прежде всего - "национальный гений", и всякая попытка создать нечто великое из денационализированной души даёт в лучшем случае только мнимую, "экранную" "знаменитость". Истинное величие всегда почвенно. Подлинный гений всегда национален, и он знает это сам о себе.
И
Пророк и гений национальнее своего поколения в высшем и лучшем значении этого слова. Пребывая в своеобразии своего народа, они осуществляют национальный акт классической глубины и зрелости и тем показывают своему народу его подлинную силу, его призвание и грядущие пути.
Итак, национализм есть здоровое и оправданное настроение души. То, что национализм любит и чему он служит, в самом деле достойно любви, борьбы и жертв. И грядущая Россия будет национальной Россией...
ОПАСНОСТИ НАЦИОНАЛИЗМА... Есть больные и извращённые формы национального чувства и национальной политики. Эти извращённые формы могут быть сведены к двум главным типам: в первом случае национальное чувство прилепляется к неглавному в жизни и культуре своего народа; во втором случае оно превращает утверждение своей культуры в отрицание чужой. Сочетание и сплетение этих ошибок может порождать самые различные виды больного национализма.
Первая ошибка состоит в том, что чувство и воля националиста прикрепляются не к духу и не к духовной культуре его народа, а к внешним проявлениям народной жизни - к хозяйству, к политической мощи, к размерам государственной территории и к завоевательным успехам своего народа...
ГЛАВНОЕ - ЖИЗНЬ ДУХА - не ценится и не бережётся, оставаясь совсем в пренебрежении или являясь средством для неглавного, то есть превращаясь в орудие хозяйства, политики или завоеваний. Согласно этому, есть государства, националисты которых удовлетворяются успехами своего народного хозяйства (экономизм), или мощью и блеском своей государственной организации (этатизм), или же завоеваниями своей армии (империализм). Тогда национализм отрывается от главного - от смысла и цели народной жизни - и становится чисто инстинктивным настроением, подвергаясь всем опасностям обнажённого инстинкта: жадности, безмерной гордыне, ожесточению и свирепости. Он опьяняется всеми земными соблазнами и может извратиться до конца.
От этой ошибки русский народ был ограждён, во-первых, своим прирождённым религиозным смыслом, во-вторых, Православием, которое сообщило нам "особенный национальный характер" и внушило нам идею "Святой Руси". "Святая Русь" не есть "нравственно праведная" или "совершенная в своей добродетели". Россия - это есть Правоверная Россия, признающая свою веру главным делом и отличительной особенностью своего земного естества...
Поэтому русское национальное самосознание не впадало в соблазны экономизма, этатизма и империализма, и русскому народу никогда не казалось, что главное дело его - это успех его хозяйства, его государственной власти и его оружия.
Вторая ошибка состоит в том, что чувство и воля националиста, вместо того чтобы идти в глубину своего духовного достояния, уходят в отвращение и презрение ко всему иноземному...
Так если бы одобрение одного цветка давало основание осуждать все остальные или любовь к своей матери заставляла ненавидеть и презирать всех других матерей. Эта ошибка имеет не логическую природу, а психологическую и духовную: тут и наивная исключительность примитивной натуры, и этнически врождённое самодовольство, и жадность, и похоть власти, и узость провинциального горизонта, и отсутствие юмора, и, конечно, неодухотворённость национального инстинкта. Народы с таким национализмом очень легко впадают в манию величия и в своеобразное завоевательное буйство, как бы ни называть его...