1919
Шрифт:
– Эвелин, мы на пороге великих событий… Рабочие всего мира не хотят больше терпеть это безумие… Черт возьми, пожалуй, стоило воевать, если мы в результате дорвемся до новой социалистической цивилизации.
Он перегнулся через стол и поцеловал ее на глазах у длинноносой Ивонны, внесшей оладьи, облитые горячим коньяком. Он погрозил Ивонне пальцем и чуть было не вызвал на ее лице улыбки своим тоном, которым сказал: «Aprиs la guerre finie». [159]
Весной и летом дела на фронте, по-видимому, действительно пошатнулись. Дон был, возможно, прав. По ночам она слышала непрекращающийся рев гигантского орудийного прибоя на разваливающемся фронте. В канцелярии циркулировали сумасшедшие слухи: британская Пятая армия показала пятки, канадцы восстали и захватили Амьен, шпионы испортили все американские аэропланы, австрийцы опять прорвали итальянский фронт. Три раза канцелярия Красного Креста получала
159
Когда кончится война (фр.).
160
Шато-Тьерри – в сражении при Шато-Тьерри немецкие войска потерпели поражение от войск союзников (июль 1918 г.). В операции важную роль играла воздушная разведка союзников, доставившая план размещения немецкой армии.
В тот же вечер он пригласил Эвелин обедать в «Кафе де-ла-Пе», и ради него она не пошла на свидание с Джерри Бернхемом, который вернулся с Ближнего Востока и Балкан и был полон рассказов о холере и стихийных бедствиях. Джи Даблъю угостил ее роскошным обедом; он заявил, что Элинор приказала ему развлечь Эвелин. Он говорил, что после войны начнется эра гигантской экспансии Америки – Америки, милосердного самаритянина, исцеляющего раны истерзанной Европы. Можно было подумать, что он репетирует речь; кончив говорить, он поглядел на Эвелин с забавной виноватой улыбкой и сказал: «И самое смешное, что это правда», и Эвелин рассмеялась и вдруг почувствовала, что Джи Даблъю ей, право же, очень нравится.
На ней было новое платье, купленное у «Пакена» на деньги, присланные отцом ко дню ее рождения, и после форменного платья оно доставляло ей истинную радость. Они еще не успели по-настоящему разговориться, как обед уже был съеден. Эвелин хотелось, чтобы он рассказал ей о себе. После обеда они поехали к «Максиму», но там было полным-полно пьяных, скандалящих авиаторов, и вся эта кутерьма напугала Джи Даблъю, поэтому Эвелин предложила поехать к ней и выпить еще по бокалу вина. Когда они приехали на набережную Де-ла-Турнель и уже выходили из штабного автомобиля Джи Даблъю, она увидела Дона Стивенса, шагавшего по улице. Она понадеялась, что он их не заметит, но он повернулся и подбежал к ним. С ним был молодой парень в солдатской форме, по фамилии Джонсон. Они все вместе поднялись наверх и уныло расселись в гостиной. Она и Джи Даблъю не могли найти никакой темы для разговора, кроме Элинор, а те двое уныло сидели на своих стульях и имели весьма сконфуженный вид; наконец Джи Даблъю встал, спустился вниз, сел в свою машину и уехал.
– Фу черт, что может быть отвратительнее майора из Красного Креста! – разразился Дон, как только за Джи Даблъю закрылась дверь.
Эвелин рассердилась.
– Нисколько не хуже, чем быть липовым квакером, [161] – сказала она ледяным тоном.
– Простите нам это вторжение, мисс Хэтчинс, – пролепетал солдат, который чем-то напоминал шведа.
– Мы хотели вытащить вас в кафе или еще куда-нибудь, но теперь уже поздно… – начал Дон вызывающим тоном.
Солдат перебил его:
161
Квакеры – члены религиозной христианской общины, основанной в Англии в XVII в. ремесленником Дж. Фоксом. Отвергали церковные таинства и проповедовали пацифизм, за то и за другое их преследовало правительство, многие из них тогда же эмигрировали в Северную Америку.
– Я надеюсь, мисс Хэтчинс, что вы простите наше вторжение, то есть, я хочу сказать, мое вторжение. Я упросил Дона повести меня к вам. Он так много говорил мне о вас, и я уже целый год не встречал настоящей милой американки.
Он говорил почтительным тоном, с певучим миннесотским акцентом, который сначала не понравился Эвелин, но, после того как он попросил прощения и ушел, она нашла его очень милым и заступилась за него, когда Дон сказал:
– Он чудесный малый, но порядочная шляпа. Я боялся, что он тебе не понравится.
Она не позволила Дону против его ожидания остаться у нее на ночь, и он удалился с весьма мрачным видом.
В октябре вернулась Элинор и привезла целую кучу старинных итальянских
Когда они вернулись в Париж, жизнь внезапно оживилась, появилось множество знакомых: брат Эвелин, Джордж, служивший переводчиком в Главном интендантском управлении, и некий мистер Роббинс, приятель Джи Даблъю, запойный пьяница и очень забавный собеседник, и Джерри Бернхем, и масса газетчиков, и майор Эплтон, произведенный тем временем в полковники. Они устраивали интимные обеды и вечеринки, и главное их затруднение было в том, чтобы рассортировать публику по чинам и подобрать подходящих друг к другу людей. К счастью, все их знакомые были офицеры либо корреспонденты, имеющие офицерский чин. Дон Стивенс появился у них только один раз – к сожалению, в тот самый день, когда они пригласили к обеду полковника Эплтона и бригадного генерала Бинга, и Эвелин уговорила его остаться и натворила бед, потому что генерал заявил, что, по его мнению, квакеры – это худшего сорта дезертиры, а Дон вспыхнул и сказал, что пацифист может быть гораздо лучшим патриотом, чем какой-нибудь штабной офицер, имеющий теплое местечко, и что в общем и целом патриотизм – преступление перед человечеством. Могла бы выйти большая неприятность, если бы полковник Эплтон, выпивший очень много коктейлей, не сломал маленького позолоченного стула, на котором он сидел, и генерал рассмеялся, и стал дразнить полковника, и довольно плоско сострил насчет его веса, и все забыли про столкновение. Тем не менее Элинор рвала и метала из-за Дона, и, когда гости ушли, она и Эвелин смертельно поссорились. На следующее утро Элинор не захотела с ней разговаривать; Эвелин пошла искать себе другую квартиру.
Новости дня XXVIII
американцы перебрались вплавь через широкую реку, вскарабкались на отвесный берег канала и блестящим штурмом взяли Дюнкерк. Следует отметить тот знаменательный факт, что «Генеральная трансатлантическая компания», известная широкой публике под названием «Французская линия», за все время войны не потеряла ни одного пассажирского судна, совершающего регулярные рейсы
«Я пересек весь Египет, чтобы присоединиться к Алленби, [162] – сказал он. – Я летел на аэроплане и в два часа покрыл расстояние, на которое детям Израилевым понадобилось сорок лет. Пусть этот факт заставит нашу публику задуматься над прогрессом современной науки».
Счастье что коровы не летаютВ Мобиле в Мобиле162
Алленби Эдмунд Хенри, виконт (1861–1936) – английский военный деятель. Во время первой мировой войны командовал Английским экспедиционным корпусом в Египте.
полное согласие, достигнутое по большинству вопросов, вызвало живейшее удовлетворение и даже некоторое недоумение среди участников конференции
163
Я бы отдал Версаль, Париж и Сен-Дени, башни Нотр-Дам, колокольни моей родины… (фр.)