1924 год. Наследница
Шрифт:
– Иди.
Сам он не пошел, а остался стоять снаружи. Войдя, молниеносно пробежал по физиономиям трех сидевших за столом урок, оценил обстановку. Початая бутылка самогонки, пиво, закуска.
"Явно не для гулянки собрались, похоже, что-то обсуждали, - решил я.
Один из воров, своей мощной фигурой походил на вставшего на задние лапы медведя. Все воры были мужиками в полном расцвете сил, под сорок лет, подтянутые, жилистые, видимо начинавшие мотать сроки еще на царской каторге или как говорили сами про себя
– Все так, Хруст.
– Садись за стол, поговорим.
Я сел, и снова начался допрос-разговор, пошли клички, имена, кто, где сидел и по какой статье. При этом неожиданно выяснилось, что лет десять назад, на пересылке, пересеклись дорожки Леньки Хруста и Терентия Ножа, а домушника Петю Муху, знал по тюрьме, сидевший здесь, Панкрат Гвоздь. Когда расспросы закончились, и воры приняли меня, если не за своего, но близкого им по духу человека, последовал главный вопрос: - Чего от нас надо?
– Нужен медвежатник.
– Медвежатник есть, - уверенно и жестко сказал Гвоздь.
– Что за дело?
Взломщики сейфов входили в воровскую элиту, знали себе цену и обычно сами диктовали условия работы. Судя по уверенному заявлению Гвоздя, он таким и являлся.
– Надо вскрыть один сейф.
– Что там?
– поинтересовался Ванька Крест.
– Рыжье.
– Что за сейф?
– поинтересовался Гвоздь.
Я обрисовал металлический ящик до мелочей, назвав фирму-изготовителя, описал, как мог замки.
– Сколько даешь?
– спросил Хруст.
– Пять косых. Работа чистая, неспешная. Пришли днем, сделали дело, ушли.
– Почему не слам даешь?
– Как я могу выделить долю, если сам до конца не уверен, что в этом ящике лежит. Если есть какие-то сомнения, то сам медвежатника к месту провожу, и потом все время с ним буду.
– Десять косарей, - неожиданно удвоил сумму Гвоздь.
Хруст сначала посмотрел на Панкрата, затем на меня. Я сделал вид, что замялся. Для себя я установил лимит в двадцать тысяч, поэтому сумма в десять тысяч отлично вписывалась. Залихватски махнул рукой: будь по-вашему!
– Уломали. Пусть будет десять косых.
– На чьей земле работать собрался?
– поинтересовался Хруст.
– Это ничейная земля, - усмехнулся я.
– Ни у кого из ваших возражений не будет.
– Отвечаешь за слова?
– спросил Крест.
– Отвечаю. Так как?
– Скажу свое слово, только когда погляжу это место, - сказал Гвоздь.
– Нет. Договариваемся о дне, встречаемся и тогда идем на место.
– Тогда двадцать косарей.
– Благодарствую, что выслушали. Я пойду, -
– Погоди, Старовер, - остановил меня Хруст.
– Мы тебя в первый раз видим, а ты еще в темную собираешься Гвоздя использовать. Как нам тебе доверять?
– Предложение мое вы выслушали? Значит, готовы были его принять, к тому же цену я взял вашу. А зная место, вы можете потом и сами это дело поднять. Или я не прав?
– Не гони фуфло, Старовер. Без наводки сейф не взять, - категорично заявил Гвоздь.
– Пока все разведаешь да узнаешь, да человечка на язык тороватого найдешь, не одна неделя пройдет. Так что ты пустой разговор ведешь.
Его сразу поддержал Ванька Крест: - Точно. Темнит этот пацан что-то. Мне кажется, что он не наш, только фасон держит. Как бы он засланным не оказался, Хруст.
– Язык попридержи, а то я и укоротить могу, - зло буркнул я, понимая, что это еще одна проверка, теперь уже на прочность.
– Значит, не договорились.
– Значит, не договорились, - повторил мои слова Хруст.
Провожаемый взглядами воров я вышел из "воровского" кабинета.
"Может, поторговаться надо было, а я сходу все оборвал. К тому же они правы, я для них никто. Ладно, что сделано, то сделано".
Остановился у стола, где сидели с пивом, Шило и Весло.
– Пока, пацаны.
Шило посмотрел на меня: - Бывай.
Весло только кивнул головой. Только я направился к выходу, как вспомнил про беспризорников, после чего резко развернувшись, подошел к стойке. Буфетчик, уже сообразивший, что я не простой человек, тут же подскочил ко мне: - Чего изволите?
– Колбаска есть какая-нибудь?
– А как же, есть, конечно. Польская, полукопченая. Тминная. Чесночная. У нас на любой вкус продукт имеется. Сальце так же имеем. Деревенское, домашнее.
– Кольцо польской и половину краюхи хлеба. Еще лимонаду или кваса бутылку. Все заверни, с собой заберу.
– Сей момент все будет готово.
Расплатившись, я забрал пакет и вышел из трактира. Подойдя к дому, увидел всех троих мальчишек, сидевших под забором. Стоило им увидеть меня, как все вскочили на ноги.
– Держите, - я отдал им пакет, потом порылся в кармане достал пятьдесят копеек.
– Вот еще.
– Живем, пацаны!
– радостно воскликнул Живчик, открыв пакет.
– Идемте на лавочку. Там поедите, а заодно расскажете, как день прошел.
Я открыл калитку, и мы вошли во двор. Только сейчас я подумал, что зря местным ворам про дело рассказал. Урки они и есть урки, подлые люди, а значит, могут ко мне в гости наведаться, чтобы лучше узнать, что за человек этот Старовер. Стоит им увидеть, что лежит в саквояже, заберут, не раздумывая, и ничего им не предъявишь. Только руками разведут, дескать, не мы, а кто, не знаем.
"Идиот, сам им наводку дал. Вот дурень!".