1924 год. Наследница

Тюрин Виктор Иванович

Молодой мужчина, лет двадцати семи, с благообразной физиономией и усиками щеточкой, стоявший за стойкой, мигом оценил мой костюм и расплылся в официальной улыбке:

– Доброго вам дня, господин. Даже не сомневайтесь. Я просто уверен, что вам у нас понравится.

– Я только приехал в город, а вещи оставил на вокзале. Слышал у вас тут строго.

– Строгостей много, так и не удивительно, граница от города в тридцати с лишним верстах проходит. Патрули часто ходят, документы проверяют. У нас в гостинице тоже. Ежели будете жить у нас больше двух суток, вам придется зарегистрироваться в милиции. Извините, таковы правила.

– Спасибо. Понял.

Сколько стоит номер?

– Рубль шестьдесят копеек.

– Вот вам два рубля. Сдачи не надо.

Парень подался чуть вперед и тихим многозначительным тоном сказал: - Благодарствую. Ежели чего-то надо, то обращайтесь. У нас все чисто, благородно. Будете весьма довольны.

– Замечательно!
– воскликнул я, изобразив восторг.
– Вот только с делами надо разобраться.

"Интересно, он работает на чекистов?".

Получив ключ от номера, поднялся на второй этаж. Дверь одного из номеров была приоткрыта. Постучал и услышал, как Владимир говорит девочке, что ему надо выйти и поговорить с человеком, а потом они пойдут в игрушечный магазин и что-нибудь там обязательно купят Сашеньке. Власов вышел, прикрыл за собой дверь и поздоровался.

– Здравствуйте. Что случилось?

– Меня опять настигло прошлое, Саша, - он был явно расстроен.

– Владимир, давайте по делу, без прелюдий, - при этом мне не удалось скрыть недовольные нотки в своем голосе.

– Помните, я вам говорил про своего хорошего знакомого, который собирался вернуться домой, в Минск? Сергей Загоруйко, бывший штабс-капитан, - я кивнул.
– Мы с Сашей сразу поехали к нему. Дверь нам открыла пожилая женщина, его мать. Сказала, что его сейчас нет, а когда будет, она не может сказать. Вот только за ее спиной я заметил мелькнувшую мужскую фигуру. Мы ушли, но я сразу заметил за собой слежку. Впрочем, этот человек от меня не сильно скрывался. Будь я один, а тут.... Нашел эту гостиницу, заселился, а поздно вечером меня навестили гости. Одного из них я хорошо знал. Бывший полковник Генерального штаба Фирсов Леонид Сергеевич. Это он готовил нашу группу к отправке в Россию. Они заявили, что считают меня предателем, так как организация, куда должен был влиться наш отряд была полностью разгромлена. Я им рассказал, как все было на самом деле, но до конца они мне так и не поверили. К тому же их сдержало то, что со мной был ребенок.

– Вы им рассказали, что убили предателя?

– Да все я им рассказал, даже то, что меня наняли перевести девочку за границу, к родственникам.

– Погодите, они что члены местного белогвардейского подполья?

– Нет. По их намекам можно было понять, что они прибыли сюда из-за границы с какой-то миссией.

"Здорово. С моей стороны непонятные пока бандиты, а со стороны Власова - возможно, белое подполье и ОГПУ. А наверху этого слоеного тортика лежит вишенка - Сашенька!".

– Прибыли из-за границы. Значит, они должны знать местных контрабандистов. Вы говорили с ними?

– Говорил, но так как я под подозрением, вы сами подумайте, кто мне сдаст контакты и связи?

– Надо сбить их со следа. Снимайте квартиру и ищите няню, я сам попробую добраться до контрабандистов.

– Уже. После обеда мы поедем смотреть квартиру. Сдает женщина, возможно она сможет присмотреть за девочкой. Адрес....

– Понял. Я пошел.

После таких новостей, я придал себе вид праздного гуляки и по пути, трижды проверился, чтобы окончательно убедится, нет ли за мной хвоста. Только уверившись в своей безопасности, я пообедал в кафе, а затем вернулся на квартиру еврея.

Мазнул глазами по тайнику, вроде, все нормально, так как другой возможности проверить у меня не было, хозяева сидели в гостиной и о чем-то спорили.

– Саша, до тебя тут приходили, - сказала мне Софа.
– Просили сказать, как придешь, чтобы сразу шел в корчму. У них есть до тебя разговор.

– Хорошо. Только переоденусь.

Выйдя из своей комнаты, отдал рубль Софе: - Спасибо за мою одежду.

Изя проводил рубль печальным взглядом: - Софа, хорошо, когда у людей есть гроши. Вот только почему у нас их нет?

Добрался до корчмы быстро. Зашел. Народу было больше, чем вчера днем, только на этот раз никто не пьянствовал, люди просто пришли поесть. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, кухня в этом заведении, как я уже успел убедиться, была хорошая. Знакомых лиц не наблюдалось, и я решил сесть за стол и подождать, но в эту самую секунду мне из-за стойки махнул рукой буфетчик. Иди сюда! Оказалось, что меня ждали в задней комнате корчмы. Из двух мужчин я знал только одного. Это был Рябой. Второму мужчине было далеко за сорок, елейно постное лицо, чем-то напоминавшее лик с древней иконы. Они сидели за столом и пили пиво.

– Здорово. Садись. Разговор есть. Пиво будешь?
– с ходу начал разговор Рябой.

– Нет. Я вас слушаю.

– Деловой, - усмехнулся незнакомец.
– Давай знакомиться. Меня Янек зовут, его Франта. Ты, как я слышал, Саша.

– Ты зачем в Минск приехал?
– сразу в лоб задал мне вопрос Франта Рябой. Я бросил на него оценивающий взгляд, но тот только усмехнулся.

– Дело одно у меня тут есть. Выгорит - хорошо, не выгорит, буду думать, что делать дальше.

– Дело, говоришь? Так у нас тоже есть что предложить, - вклинился в разговор Янек.
– Ты как?

– Хорош темнить. Говорите, что от меня надо?
– перешел я на резкий тон.

Они переглянулись, после чего Рябой вдруг неожиданно спросил меня на воровском языке, отчего я такой наглый. Усмехнувшись, я выдал ему матерный ответ на языке медвежатников, щипачей и скокарей. Рябой зло оскалился, но на рожон лезть не стал, а продолжил спрашивать. После короткого разговора-проверки ухмыльнулся и подвел итог: - Сидел. За что чалился?

– Тебе какая тебе разница? Что надо?

– Ладно. Про контрабандистов слыхал?

– Конечно, слыхал. Даже мысль была поближе с ними сойтись.

– Так давай. Сходишь пару раз, а там видно будет, подходишь ты или нет.

Заодно парни к тебе присмотрятся.

– С вами пойду?

– Нет. У нас своя группа, а вот мой хороший знакомый как раз человека ищет. Можем прямо сейчас к нему пойти.

– Так пошли.

Вышли мы из корчмы только вдвоем, Рябой с нами не пошел.

– Слушай, парень, ты не против, если я тебя хлопцам родственником представлю? Так у людей больше доверия к тебе будет.

– Надо, так представь, - согласился я.

Что меня вводят в чужую игру сомнений уже не было. Вот только в качестве кого? Если мне удалась моя роль, то сейчас эти люди видят перед собой молодого парня - уголовника, который приехал сюда ради денег. А то, что он утверждает, что здесь по делам, явно врет, иначе бы не ухватился сразу за встречу с контрабандистами.

В другое время я бы не полез в это мутное дело, но сейчас мне надо было решить вопрос с девочкой. Она нас связывала по рукам и ногам, не давая жить и действовать, как мы привыкли, но и торопиться в этом деле было нельзя - на кону стояло мое слово княгине и жизнь ребенка.