1937. Трагедия Красной Армии

Сувениров Олег Ф.

После уже упоминавшегося совместного постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г. и устранения с поста наркома внутренних дел СССР Ежова и замены его Берией в системе НКВД был проведен целый ряд закрытых судебных процессов. Перед военными трибуналами и Военной коллегией Верховного суда СССР предстали многие сотрудники центрального аппарата НКВД СССР (в том числе и Особого отдела Главного управления госбезопасности), наркомы внутренних дел союзных и автономных республик, начальники управлений НКВД краев, областей, начальники и сотрудники Особых отделов военных округов, флотов, дивизий. Материалы этих процессов и сейчас, по существу, недоступны для историков. Кое-что и на этих процессах могло быть фальсифицировано (ведь «школа»-то та же!). Но красной нитью через все эти материалы

проходят признания бывших особистов в широком применении ими избиений, истязаний и пыток в процессе предварительного следствия.

В июне – июле 1939 г. военный трибунал войск НКВД СССР Ленинградского округа под председательством бригвоенюриста Марчука рассмотрел дело № 16 по обвинению 14 сотрудников особого отдела Краснознаменного Балтийского флота. На суде выявилась весьма неприглядная картина беспредельного разгула произвола особистов во главе с награжденным значком почетного чекиста начальником особого отдела КБФ капитаном госбезопасности М.М. Хомяковым и его заместителем старшим лейтенантом ГБ И.Ф. Якуниным. Хомяков на совещаниях говорил, что сотрудники отдела плохо работают, поскольку мало арестовывают. Он давал указания, что все уволенные из флота лица нерусской национальности – враги народа и их надо арестовывать. Сам Хомяков в судебном заседании признал, что в Особом отделе были не только невинно арестованные, но и невинно расстрелянные ³⁴¹. Из списка, приобщенного к делу, видно, что в Особом отделе пришлось освободить из-под стражи 224 необоснованно арестованных человека ³⁴².

Один из осужденных по этому делу – В.Д. Силов свидетельствовал: «…По возвращению из отпуска я встретил картину массового избиения арестованных, наличие комнат в ДПЗ, где обвиняемые… находились в количестве 10–30 человек на так называемой «стоянке», которая прекращалась только тогда, как арестованный «признавался» в своих преступлениях и подписывал составленный ему следователем протокол допроса…» ³⁴³А вот свидетельство другого осужденного особиста – К.И. Гарбузова: «Хомяков говорил следователю Чернову в отношении обвиняемого: «Вы его лупите по голове поленом, тогда он даст показания». Я лично получил от Хомякова санкцию на избиение арестованных не менее 15 человек» ³⁴⁴. Хомяков признался на суде, что попавший в их руки бывший помощник командующего КБФ по ВВС, некогда член легендарного Центробалта, а теперь флагман 2-го ранга Г.П. Галкин «подвергался жестокому избиению, в результате чего он подписал ложные показания» ³⁴⁵.

Подсудимые – бывшие сотрудники особого отдела КБФ Бабич и Фурсик подтвердили, что они применяли на допросах меры физического воздействия и к бывшему командиру бригады миноносцев КБФ флагману 2-го ранга Г.Г. Виноградскому. На этом процессе выступил свидетель Ершов, который показал, что в процессе следствия Виноградский раздетым помещался в камеру, залитую водой. Каково было терпеть все это бывшему дворянину, офицеру царского флота, получившему от советского государства адмиральское звание (хотя он и оставался беспартийным), которое, однако, не спасало от самого примитивного мордобоя ³⁴⁶. Били настолько усердно, что одного из арестованных – полкового комиссара В.А. Сумарокова – забили до смерти. Никакого расследования и привлечения виновных к ответственности проведено, разумеется, не было ³⁴⁷. Как будто так и надо, как будто смерть от побоев в застенках НКВД стала бытом.

Военный трибунал приговорил Хомякова к ВМН, 12 сотрудников к различным срокам заключения, одного – оправдал. Преступления были настолько явными, что все кассационные жалобы осужденных были оставлены без удовлетворения. Отказал в помиловании Хомякову и Президиум Верховного Совета СССР. Приговор над Хомяковым был приведен в исполнение 29 ноября 1939 г. И даже последующей проверкой в 1981 г. (по просьбе приемного сына) было установлено, что оснований для реабилитации М.М. Хомякова не имеется ³⁴⁸.

О систематическом применении избиений и пыток к подследственным военнослужащим показывали во время суда над ними бывший

начальник 5-го (особого) отдела УНКВД Смоленской области капитан госбезопасности B.В. Кривуша и его помощник ст. лейтенант ГБ М.Д. Задыхин, бывший начальник Днепропетровского УНКВД Е.Ф. Кривец и начальник 5-го отдела Я.Е. Флейшман, бывшие сотрудники Краснодарского УНКВД Малкин, Бродский, Бирост и Шалавин, бывший заместитель начальника особого отдела НКВД ОКДВА Л.М. Хорошилкин, сотрудники НКВД в СКВО Э.И. Биск, К.Е. Сагайдак, А.А. Соколов ³⁴⁹и многие, многие другие.

В застенках Хабаровского НКВД беспощадно, зверски избивали комдива C.И. Деревцова. Бывший сотрудник особого отдела НКВД по ОКДВА Вышковский во время суда над ним показал: «Гаврилов (тоже сотрудник ОО НКВД. – О.С.) допрашивал Деревцова в течение 2 суток. Избивал он его при этом допросе так, что в моем кабинете нельзя было работать…» ³⁵⁰Это подтвердили и сотрудники ОО НКВД Либерман и Харакиз. Последний заявил о Гаврилове: «…он приводил к сознанию перед судом Деревцова, т. е. избивал его» ³⁵¹.

Бывшие сотрудники УНКВД по Калининской области Якушев и Арихонов, будучи допрошенными в 1939 г., показали, что в ходе предварительного следствия арестованный бывший командир 2 ск комдив Я.И. Зюзь-Яковенко подвергался жестокому физическому воздействию со стороны работников НКВД Фукса, Доценко, Волл, Трифонова и других ³⁵².

Особым рвением в «выкорчевывании» отличался заместитель начальника особого отдела НКВД ЗабВО Видякин. В обвинительном заключении по делу Видякина и других формулировалось, что деятельность этих лиц была направлена «на перебитие командно-политических кадров Красной армии. Так, Видякиным 517 ни в чем не повинных человек были посажены в тюрьму, подвергались всевозможным издевательствам, в силу чего вынуждены были оклеветать себя и других лиц и только после ареста Видякина были освобождены и полностью реабилитированы» ³⁵³. В конце концов 17 октября 1940 г. и сам Видякин был приговорен к расстрелу.

Осужденный в 1940 г. к расстрелу бывший начальник Особого отдела ГУГБ НКВД СССР комбриг Н.Н. Федоров, который «расследовал» дело бывшего первого заместителя наркома обороны СССР, награжденного четырьмя орденами Боевого Красного Знамени командарма 1-го ранга И.Ф. Федько, показал, что он лично применял меры физического воздействия в отношении Федько и только после этого последний стал давать показания на себя и других лиц ³⁵⁴.

А вот судьба бывшего командующего войсками САВО, комкора И.К. Грязнова. По свидетельству В.М. Казакевича, бывшего оперативного работника органов НКВД, проводившего следствие по этому делу, «на первых допросах Грязнов категорически отрицал свою виновность и признал свою вину только после того, как был подвергнут избиению. Били Грязнова в Лефортовской тюрьме Николаев и Ямницкий и по их указанию Грязнова несколько раз ударил и я. После побоев Грязнов стал давать показания, в которых признал себя виновным и назвал других лиц как своих сообщников» ³⁵⁵.

Допрошенный 16 февраля 1955 г. бывший старший следователь НКВД СССР Г.В. Арсенович показал, что когда в 1939 г. к нему на допрос доставили подследственного бывшего начальника Разведуправления РККА комдива А.Г. Орлова, то весь внешний вид последнего неопровержимо свидетельствовал, что он был сильно избит. Причем следователи НКВД «поработали» над комдивом так усердно, что самостоятельно, без помощи надзирателей, он даже ходить уже не мог ³⁵⁶.

В результате изучения архивно-следственных дел на арестованных в 1937–1938 гг. корпусного комиссара М.Я. Апсе, комдивов В.П. Добровольского и А.В. Федотова, комбригов И.И. Кальвана и И.М. Подшивалова, полковника И.Я. Линдова-Лифшица и интенданта 1-го ранга И.А. Цюкшо прокурор отдела Главной военной прокуратуры подполковник юстиции Хорьков сделал в 1956 г. вывод о том, что «обвинительные» показания от вышеуказанных командиров и политработников были «получены путем применения к ним незаконных преступных методов следствия» ³⁵⁷.