1Q84. Книга 3. октябрь-декабрь

Мураками Харуки

Даже находясь в постели с этой молодой медсестрой, он не испытывал сексуального возбуждения. Как, кажется, и она. Обхватив его рукой, она только хихикала. Тенго не понимал, что ее так смешило. Может, кто-то где-то показал карточку с надписью «Смех».

«Интересно, сколько сейчас времени?» — подумал он. Попытался поднять голову и взглянуть на часы, но их нигде не было. Медсестра вдруг перестала смеяться и обеими руками обхватила его за шею.

— Я возродилась! — ее теплое дыхание ударило его в ухо.

— Ты возродилась, — сказал Тэнго.

— Потому что один раз умерла.

— Потому что ты один раз умерла, —

повторил он.

— Ночью, когда падал холодный дождь, — сказала она.

— Почему ты умерла?

— Чтобы вот так, как сейчас, возродиться.

— Ты возрождаешься, — сказал Тэнго.

— Более или менее, — прошептала она очень тихо. — В разных формах.

Тэнго задумался над этой фразой. Что, собственно, означает «более-менее возродиться в разной форме»? — Его обремененный мозг наполнялся зародышами жизни, как первоначальный океан. Однако это ни к какому перерождению его не вело.

— Откуда приходит воздушный кокон?

— Ошибочный вопрос, — ответила медсестра. — Так-так…

Она заерзала на нем. Тэнго почувствовал своими бедрами густые волосы на ее лобке, что, казалось, было частью его мышления.

— Тебе что-то нужно, чтобы возродиться? — спросил Тэнго.

— Самая главная проблема возрождения, — сказала медсестра, словно открывая тайну, — заключается в том, что можно возродиться только для кого-то, а не для себя.

— «Более или менее в разных формах» — именно это и означает?

— Как только рассветет, вам надо отсюда уходить. Пока выход не перекрыт.

— Как только рассветет, я отсюда уйду, — повторил Тэнго ее слова.

Она еще раз потерлась своим густыми волосами на лобке об его бедра. Будто старалась оставить там некий знак.

— Воздушный кокон ниоткуда не приходит. Сколько бы вы не ожидали — она не придет.

— Ты в этом уверена?

— Потому что я один раз умерла, — ответила медсестра. — Умирать трудно. Гораздо труднее, чем вы, Тэнго, думаете. И очень одиноко. Настолько, что даже удивительно, как может человек быть таким одиноким. Советую запомнить. Но, в конце концов, без смерти нет возрождения.

— Без смерти нет возрождения, — подтвердил он.

— Но человек, живя, приближается к смерти.

— Человек, живя, приближается к смерти, — повторил Тэнго, не понимая смысла этих слов.

Ветер и дальше качал белыми шторами. В воздухе аудитории смешивались запахи тряпки у классной доски, моющего средства и дыма от сжигаемых опавших листьев. Кто-то упражнялся в игре на флейте. Девушка крепко сжимала его руку. Внизу живота он испытывал сладкую боль. Однако эрекции не было. Она придет гораздо позже. Слова «Гораздо позже» обещали ему вечность — длинную линию, что не имеет конца. Чашка с рисовой кашей опять перевернулась, а мозг зашатался.

Проснувшись, Тэнго долго не мог вспомнить, где он. Потребовалось время, чтобы воспроизвести в голове ход событий прошлой ночи. Сквозь щели в шторах пробивались ослепительные утренние лучи, шумно пели утренние птицы. Он спал в узкой кровати в страшно неудобной позе. Такое случалось с ним нечасто. Рядом была женщина. Она крепко спала, положив голову на подушку. Ее волосы спадали на щеки, как свежая осенняя трава, омытая утренней росой.

«Куми Адати», — подумал Тэнго. Молодая медсестра, которой только что исполнилось двадцать три года. Его наручные

часы лежал на полу у кровати. Стрелки часов показывали семь часов двадцать минут утра.

Тихо, чтобы не разбудить медсестру, Тэнго спустился с кровати и сквозь щель между шторами посмотрел за окно. Там простиралось поле, засажено рядами приземистых качанов капусты на черной земле. А за ним виднелся смешанный лес. Тэнго вспомнил крик совы. Вчера ночью там кричала сова. Ночное мудрое существо. Слушая ее крик, Тэнго и медсестра курили гашиш. На его бедрах все еще оставалось ощущение от ее жестких волос на лобке.

Тэнго зашел на кухню и зачерпнул из-под крана пригоршню воды. Горло у него пересохло настолько, что он никак не мог утолить жажды. Во всем остальном не замечал никаких изменений. Голова не болела, тело не было вялым. Сознание было ясным. Только казалось, что весь организм провентилирован начисто. Как водопроводная труба, умело прочищенная сантехником.

В футболке и длинных шортах он зашел в уборную и долго производил малую нужду. Лицо, отраженное в незнакомом зеркале, показалось ему чужим. Кое-где на нем торчала щетина. Пора бриться. Вернувшись в спальню, Тэнго собрал свою одежду, которая валялась на полу вперемешку с одеждой медсестры. Он не мог вспомнить, когда и как разделся. Нашел оба носка, надел синие джинсы и рубашку. Одеваясь, наступил на большой дешевый перстень. Поднял его и положил на столик при изголовье. Натянул на себя свитер с круглым вырезом, взял в руки ветровку. Убедился, что кошелек и ключи в кармане. Медсестра, натянув одеяло до самых ушей, крепко спала. Даже не было слышно, как она дышит во сне.

«Может, следует разбудить? — Нет… этого делать не буду, — подумал Тэнго. — Но я провел ночь в постели вместе с ней». И все же, уйти, не попрощавшись, он считал невежливым. Но она спала очень глубоким сном и, кажется, говорила, что сегодня у нее выходной. Если он ее разбудит, то что потом делать?

Заметив возле телефонного аппарата бумагу и шариковую ручку, Тэного написал: «Спасибо за вчерашнюю ночь. Было приятно. Возвращаюсь в гостиницу. Тэнго».

Дописал и время. Записку положил на столик при изголовье и вместо пресс-папье прижал поднятым перстнем. А потом обулся в изношенные теннисные туфли на резиновой подошве и вышел во двор. Пройдя немного по дороге, наткнулся на автобусную остановку. Подождал пять минут, пока прибыл автобус, следовавший до вокзала. До конечной остановки ехал с шумными учениками, юношами и девушками, средней школы.

Хотя Тэнго с заросшим лицом вернулся после восьми утра, никто в отеле ничего ему не сказал. Очевидно, для них это не было особой диковинкой. Они молча быстренько приготовили ему завтрак.

Запивая теплый завтрак чаем, Тэнго вспоминал, что произошло прошлой ночью. Три медсестры пригласили его полакомиться жареным мясом. В ближайшей закусочной они пели караоке. Он ушел с Куми Адати к ней на квартиру и, слушая крик совы, курил с ней индийский гашиш. Почувствовал, как его мозг превратился в густую рисовую кашу. А когда очнулся, то уже был в аудитории начальной школы зимой. Дышал зимним воздухом, разговаривал с Аомамэ. После этого Куми Адати рассказывала в постели о смерти и возрождения. Были странные вопросы и многозначительные ответы. В смешанном лесу беспрестанно кричала сова, а в телевизионной передаче хохотали люди.