25 дней и ночей в осаждённом танке
Шрифт:
Когда по нашим позициям ударила артиллерия противника и тишину раскололи разрывы снарядов, Соколов первым спрыгнул из летучки на землю.
– По машинам! – и бегом побежал к своему танку.
Механики-водители уже запустили двигатели.
– За Родину! За Сталина! – прокатилась команда от танка к танку. По этой команде танки сорвались с места и устремились в долину вслед за командирским.
Бой продолжался недолго. Под натиском танков и пехоты, противник отступил вглубь обороны. Танки возвратились на исходные позиции.
Глава 10.
На крохотной полянке, окруженной со всех сторон высокими деревьями и зарослями кустарника, скрывавшими вырытую на ней землянку, обосновались разведчики. Над ней струйками вверх поднимался сизый дымок. Смешиваясь с дождем, быстро таял и исчезал на глазах. Изнутри землянки доносились громкие голоса. Будаев потянул на себя дверь. Скрипнув, она отворилась.
– Здорово, ребята! – не увидев среди разведчиков офицера, обратился Будаев. – Разрешите войти!
– Входите, – ответил один из разведчиков за всех.
Землянка! С этим незамысловатым словом всегда ассоциируется война, стихийное бедствие. Вспоминают о ней и роют в земле её тогда, когда плохо. Она и согреет теплом, и защитит. И только по одному тому, сколько их остается заброшенных по лесам, где проходили бои, можно уже представить ту огромную трагедию, неисчислимые бедствия, которые нанесла война.
После промозглой холодной и сырой погоды от землянки повеяло человеческим жильем. Жарко горела буржуйка, весело трещали поленья, неровный свет от приоткрытой дверцы вырывался наружу, отражаясь яркими бликами на лицах разведчиков. Пахло сохнущими портянками, человеческим потом, махоркой.
– Как нам пройти к плотине? – спросил Будаев.
– У нас Серега вчера там немца повязал, – ответил все тот же разведчик. – Он и расскажет.
– А к какой плотине? – спросил разведчик, который сидел на деревянном чурбане около «буржуйки» и мешал в ней угли. Это и был Серега. – Здесь она не одна.
– А кто ее знает. Что она не одна, зампотех нам об этом не сказал, – ответил Будаев. Достав из кармана схему, протянул разведчику.
Приоткрыв пошире дверцу «буржуйки», Серега поднес листок ближе к огню. По рисунку было трудно понятно, какую плотину нарисовал зампотех.
– Какое указание получили? – спросил Серега, надеясь понять, о какой плотине идет речь.
– За плотиной танк в болоте застрял, – пояснил Будаев. – Вот видишь, зампотех нарисовал его на рисунке. Наша задача привести его на СПАМ.
– Я прошлой ночью там был, никакого застрявшего танка не видел, – уточнил Серега.
– Ты лучше посмотри на схему, – Будаев указал пальцем на черный прямоугольник.
– Да вот только что там бой был и он застрял, – вмешался в разговор Ерошкин. Пока шел разговор, он молчал.
– Что ж сразу не сказал об этом. Понятно, куда вам идти. Правильно на схеме нарисованы две сопки, а между ними плотина. Она недалеко отсюда. За ней не болото, а трясина. Как пойдете от нас, за землянкой протоптана тропинка. По ней спуститесь
– Понятно, – ответил Будаев.
– Когда приказано выходить?
– Приказано сейчас, – ответил Будаев.
– Днем лучше туда не соваться. Плотина за передовой противника.
– А ты лучше посмотри. Видишь, зампотех нарисовал нашу передовую за плотиной, – проговорил Будаев. – Нам он сказал, что фрицев поперли с их позиций и танк на нашей территории метрах в ста от их передовой.
– Все равно, через долину идите осторожно. Она вся простреливается насквозь противником. Чуть заметят, сразу начинают стрелять. По одиночкам бьют из минометов, пулеметов. Ничего не жалеют для нашего брата.
– Вы танкисты, вам всё быстрее, а здесь надо идти не торопясь, короткими перебежками, – предупредил кто-то из разведчиков.
– С нами два автоматчика пойдут, – ответил Будаев.
– Это дельно. Они знают, как следует идти, – с одобрением отозвался тот же разведчик. – Задание не из легких. Ни пуха вам, ребята, ни пера!
Будаев и Ерошкин в один голос ответили, что подобает в таких случаях.
От разведчиков пошли на склад. Получив на два дня сухой поек, пошли к автоматчикам.
К полудню, совсем некстати, погода заметно улучшилась. Дождь, до того ливший несколько дней подряд, поредел, превратившись в мелкий и частый. Небо, по-прежнему оставаясь в темных тучах, местами кое-где заметно просветлело. С автоматчиками спустились в долину.
Полчаса тому назад здесь шел жаркий бой, а сейчас вокруг было предательски тихо. О нем лишь напоминали заполненные водой глубокие колеи, оставленные гусеницами танков.
Противник молчал как паршивый пес, зализывая раны. Видимо здорово получил. Не было слышно стрельбы и с нашей позиции. Только изредка то с одной, то с другой стороны громко стреляли орудия. С воем над их головами проносились снаряды и разрывались далеко от них. Переходить через долину группой – жди мину со стороны противника. Чтобы не рисковать, рассредоточились.
Впереди автоматчики. Шли уверенно. Постоянный риск притупил у них чувство страха. На войне никто не может сказать, придет ли он обратно, но об этом не думалось. Ненависть к врагу, желание отомстить кровью врагов за поруганную честь Родины – вот тот неиссякаемый родник мужества, который двигал бойцов вперед. Автоматчики безошибочно вышли к плотине.
После того, как перешли через неё, дорогу им преградило вмятое глубоко в землю противотанковое орудие.
– Чисто сработали, – с нескрываемым восхищением проговорил автоматчик, задержавшись возле него. Вмятое в землю, с покореженным стволом, торчащим из земли, оно, как бы просило прощение за творимые злодеяния фашистов.