30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра
Шрифт:
«Было бы весьма целесообразно и полезно для дела обновить руководство в Наркомате НКВД Казахской ССР, перебросив тов. Богданова на работу в другую область или республику».
Не знаю, какие резолюции верховных вождей были наложены на эту характеристику во всесоюзном ЦК партии, но на имевшемся в моём распоряжении экземпляре рукой зам. зав. отделом Управления кадров ЦК ВКП(б) М. Попова была сделана приписка: «С мнением тов. Боркова о целесообразности перебросить т. Богданова из Казахской ССР в др. республику тов. Круглов ознакомлен. 18 марта 1946 года».
Министр внутренних дел СССР Круглов решил Богданова (работу которого он прекрасно знал) не перебрасывать с партийной подачи в другую республику, а взять непосредственно под свою опеку. В письме от 25 мая 1946 года секретарю ЦК ВКП(б) А.А. Кузнецову министр просил «в целях наиболее правильного
Свои предложения по данному кадровому перемещению министр Круглов в своём письме зам. председателя Совмина СССР Берии обосновал следующим образом:
«На ГУШОСДОР МВД СССР в 1946 году и все последующие годы пятилетки возложена огромная работа по строительству новых и реконструкции старых автодорог страны. План первого года пятилетки в 4 раза больше прошлогоднего, а в последующие годы возрастёт в ещё большем объёме. Несмотря на помощь, ГУШОСДОР не справляется с работой. План первого квартала выполнен на 75 %, не лучше и второй квартал. Обсудив вопрос, пришли к выводу, что Павлов К.А. не обеспечит работу. Считаем целесообразным назначить начальником ГУШОСДОР тов. Богданова Н.К.
– ныне Министра Внутренних дел КССР. Тов. Богданов — способный и энергичный работник, показавший себя как опытный администратор и организатор. На место Богданова назначить Пчёлкина. Прошу согласия на перемещения» [А.4].
На должность начальника ГУШОСДОР МВД СССР Богданов был назначен приказом № 969, подписанным министром Кругловым 9 июля 1946 года. Отцу тогда исполнилось 39 лет.
Как справедливо говорят, для мужчины самый расцвет сил и возможностей.
Поскольку судьба «по воле партии и правительства» предопределила нам покинуть Казахстан, то хочется подвести некоторые итоги и вспомнить самое хорошее, что осталось в памяти от 6 лет, прожитых в этом благодатном крае.
Что касается моего отца, то он, по всему видно, оправдал оказанное ему доверие, сумел из районного работника вырасти до уровня руководителя республиканского масштаба. Благодаря природным организаторским способностям, хозяйственной сметке он смог не только наладить работу Наркомата-Министерства внутренних дел, но ещё и как член бюро высшего партийного органа Казахстана выполнить ответственные партийные поручения по оказанию конкретной практической помощи в решении многих вопросов, связанных с общественным производством. Конечно, он являлся лишь винтиком гигантской государственной машины, принцип работы которой изменить не мог, но искренне верил, что если самоотверженно трудиться, уважать людей и помогать им, проявлять кристальную честность и собственную скромность, то можно будет достигнуть достойных успехов. За 6 лет отец скакнул из майора гб (а фактически из старшего лейтенанта гб) в воинское звание генерал-лейтенанта не только благодаря изменениям в статусе специальных званий, а по праву достаточно длительной и успешной работы на должности наркома-министра внутренних дел крупнейшей республики Советского Союза. Оценкой работы отца явились 5 орденов и медаль, полученные им за время казахстанской эпопеи. К этому следует добавить ещё несомненный авторитет, твёрдо завоёванный им среди всех казахстанцев, и ту добрую память, которую он оставил после себя, в чём мы с мамой воочию убедились, побывав в Алма-Ате через 28 лет после нашего отъезда оттуда. Что же касается дворцовой интриги первого секретаря Боркова, то можно согласиться с тем, что если бы не придуманная им ведомственная ограниченность Богданова, то всё равно была бы найдена другая пакость (в чём мы потом наглядно убедимся), чтобы убрать неугодного работника. Но нет худа без добра: благодаря возникшему прецеденту наша семья из отдалённой местности перебралась в «главный город Земли», и мы стали москвичами на всю оставшуюся жизнь.
Прошедшие 6 лет мама моя трудилась в клинике и роддоме и приобрела большой практический опыт врача акушера-гинеколога, показав себя во всей дальнейшей работе прекрасным диагностом. Мы с братом Вовой добросовестно и с большим желанием учились в школе. Надо сказать, что занимались мы оба очень хорошо и вели себя примерно — знали, что родителей нельзя подводить. Все родственники нашего семейства, пережив войну в тылу, собирались переезжать в Москву или возвращаться в Ленинград. Из всех алмаатинцев
И снова, в который уже раз, отец уехал на новое место службы, в Москву, а наш домашний обоз начал собирать пожитки, чтобы двинуться за ним вслед.
Согласно имеющимся документам, ещё до официального назначения на должность начальника ГУШОСДОР НКВД СССР Богданову с 15 июля 1946 года предоставили отпуск на месяц «в связи с болезнью». Но с учётом служебного перемещения отец, видимо, отдыхом и лечением не воспользовался, а незамедлительно приступил к исполнению возложенных на него обязанностей. 20 июля 1946 года от скучающего папки пришло письмо, в котором он сообщал, что с нетерпением ждёт, когда увидит всех нас в Москве. Из дальнейшего текста письма создаётся впечатление, что отец давно уже трудился на новом поприще, возможно, задолго до подписания формального приказа. «С работой пока обстоит дело хорошо. Наш главк выполнил полугодовую программу лучше всех, и ряд строек получили премии. Теперь всё зависит от того, как выполним третий квартал и годовой план. Надежды на выполнение есть». Чувствуется, что отец сразу стал полностью жить интересами своего нового коллектива. Да и в следующем письме от 29–30 июля 1946 года он сам это подтвердил: «Приняли меня хорошо и всячески оказывают помощь, даже начальники Главков. Как дальше пойдут дела, не знаю, но сейчас — неплохо. С каждым днём всё больше стараюсь вникать в работу».
Естественно, волновал вопрос с квартирой. После того как часть родственников разъехалась, нас вместе с семьёй папиного брата Александра Кузьмича всё равно насчитывалось с десяток человек. Жилплощадь отцу выделили в новом доме на улице Чкалова. «Можете говорить: “А у нас в квартире газ” (в ванной и на кухне) и паровое отопление», — писал папа.
В общем, отец был доволен произошедшей переменой и тем, как он устроился: «Самочувствие хорошее. Значительно спокойнее на этой работе». Хотел, чтобы мы скорее приехали, скучал в одиночестве после большого круга домочадцев.
В путь-дорогу собрались мы где-то в самом конце лета 1946 года. Для нашего достаточно большого количества пассажиров специально подцепили к поезду отдельный вагон с двухместными купе и салоном, предоставленный правительством Казахстана.
Глава 26. Автодороги союзного значения
История Главного управления шоссейных дорог НКВД СССР, начальником которого в течение полутора лет являлся генерал-лейтенант Н.К. Богданов, началась 28 октября 1935 года, когда постановлением ЦИК и СНК СССР в НКВД было передано Центральное управление шоссейных и грунтовых дорог и автомобильного транспорта (ЦУДОРТРАНС), сосредоточившее в своём ведении основное автодорожное хозяйство страны: строительство, ремонт и эксплуатацию. 4 марта 1936 года это ведомство реорганизовали в главное управление — ГУШОСДОР.
С 1938 года, согласно «Положению о ГУШОСДОРе НКВД», на него были возложены строительство, реконструкция и управление дорогами только общесоюзного значения. В 1939–1941 годах ГУШОСДОР развернул строительство «важнейших оборонных дорог в Киевском военном округе». Однако с весны 1941 года всё дорожное строительство было резко сокращено, и освободившаяся рабочая сила сразу же направилась на строительство аэродромов. В плане подготовки к предстоявшей войне велось строительство сразу 254 аэродромов в Белоруссии, на Украине, в Молдавии, Прибалтике, Закавказье, на Дальнем Востоке, в Мурманской, Ленинградской и других областях.
Только с середины 1942 года ГУШОСДОР вновь стал широко привлекаться к строительству и реконструкции автомобильных дорог, для чего создавались дорожные военностроительные отряды. Кроме того, в целях обеспечения рабочей силой непосредственно в составе главка создавались исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ), для управления которыми образовали лагерный отдел ГУШОСДОРа. С окончанием войны объём работ по возведению и восстановлению дорог резко увеличился: кроме имевшихся 4, было организовано ещё 17 новых объектов строительства. Причём в этот период всех заключённых заменили на военнопленных. Теперь каждому начальнику управления строительством, помимо собственных служб, непосредственно подчинялся соответствующий лагерь для военнопленных, а начальник ГУШОСДОРа отвечал одновременно за все лагеря. Аппарат главка усиленно пополнялся бывшими фронтовиками, прекрасно понимавшими с военной и хозяйственной точек зрения необходимость прокладки в стране хороших дорог.