33 секрета здоровой и счастливой жизни

Блаво Рушель

Я перед самой поездкой прочел в одном уважаемом научном издании, что примерно полвека назад из этих мест случился массовый исход населения: все жители деревни вдруг разом собрались и в течение одного дня покинули насиженное веками место и перебрались далеко вниз по течению реки, основав там новое поселение. Какова была причина такого поступка? Одни ученые считают, что жители деревни испугались начинающегося извержения вулкана по соседству. И действительно, извержение вскоре случилось, но деревню последствия его никоим образом не тронули. Однако и жители в деревню не вернулись. Другие исследователи данного вопроса полагают, что причиной столь массового исхода туземцев явилось бытующее в здешних краях издавна предание о злобном драконе, периодически прилетающем из глубины материка и поглощающем все живое. Наконец, есть в научном мире и версия о том, что племя покинуло свою деревню, потому что вожди рассказали о благодатных и плодородных землях, расположенных ниже по течению великой реки; вот племя и направилось на такие поиски то ли рая земного, то ли земли обетованной. Не знаю, оправдались ли обещания вождей и надежды рядовых жителей, но факт остается фактом: племя в деревню не вернулось. Удивительно и то, что дома сохранились в таком виде, будто хозяева покинули их только вчера, а не пять десятков лет назад. Вообще же всю эту историю припомнил я сейчас не для того, чтобы пополнить ваши представления о состоянии дел в современной Гвинее, а чтобы в очередной раз попытаться убедить вас и в какой-то степени убедить себя в том, что человек сам в состоянии обрести лучшую долю, сам может достичь того, чего он достоин. Ко всему сказанному добавлю я только то, что в прежние времена племя, жившее в этой деревне, было откровенно каннибальским; теперь же, обосновавшись на новом месте, оставило в прошлом людоедские наклонности, сделавшись добропорядочными гражданами. Велик человек!

Скрылась за поворотом деревня, миновало еще несколько холмов. И вот настал тот замечательный час, когда взору моему открылась цель моего странствия. И не только странствия. Возможно — одна из важных целей всей моей жизни. И не только моей. Холм у излучины великой реки был похож на все попадавшиеся мне прежде холмы. Но бросалась в глаза отличительная черта, на которую указывали практически

все, кто до меня побывал здесь: вершина холма была как бы срезана и выглядела в результате как своего рода площадка. Уверен, что при желании на нее мог бы сесть большой вертолет. Хотя делать этого не стоило уже потому, что в самом центре этой площадки находилась, по моим сведениям, небольшая яма, совершенно невидимая глазу ни снизу, ни сбоку. Там-то, в этой яме, и сидел тот самый человек, которого я разыскивал. Хранитель великого знания и великой мудрости.

У самого подножья холма пришвартовал я свою лодку, крепко привязал к массивному камню, лежащему частью на суше, а частью в воде, и, собрав весь свой скарб, стал подниматься наверх. Тропа была узкой, но вполне проходимой, потому уже через полтора часа я стоял на той самой площадке, которую хорошо видел еще с воды. Я, стараясь лишний раз не шуметь, сложил свой багаж на краю площадки, а сам направился к ее середине — к тому месту, на котором расположилась, если верить моим источникам, яма. Но едва только я сделал несколько шагов в нужном направлении, как мне пришлось остановиться в некотором замешательстве: я увидел над поверхностью земли человеческую голову, точнее — человеческий затылок. Несколько мгновений понадобилось мне, чтобы прийти в себя и понять: это затылок того самого человека, к которому я добирался сюда несколько дней. Вот я и у цели, а это означает, что могу смело начинать излагать все те сведения, которые обнаружил в документе из камеры хранения псковского вокзала. Ведь это было всего несколько дней назад, а кажется, что прошла целая вечность. Впрочем, так бывает всегда, когда происходит множество судьбоносных событий на сравнительно небольшом отрезке времени.

Итак, уже из того документа было мне известно, что холм этот, куда лежал мой путь, носит название Холм медитаций. С давних пор со всех концов не только Африки, но и всего мира приходили сюда люди — сторонники идеи пути. Сама идея эта имела два проявления: физическое и метафизическое. Физический путь пролегал в реальном пространстве и занимал реальное количество времени. А вот путь метафизический являлся прежде всего путем к себе внутри себя. Пройти этот путь можно было через погружение в состояние медитации, которое и достигалось в одной из наиболее благоприятных форм на этом холме. Вот потому-то он и получил такое название. Люди, прежде чем попасть на этот холм, проходили путь физический: от места своего жительства до Холма медитаций. Когда же физический путь был завершен, то странник садился посреди будто срезанной верхушки холма (в прежние века ямы там не было) и предавался состоянию медитации — совершал свой метафизический путь к себе. Когда же этот путь завершался и человек возвращался в реальное время и пространство, то возвращался уже просветленным, счастливым.

Но однажды пришел на этот холм человек, который не просто хотел преодолеть все трудности своего метафизического пути, а хотел гораздо большего — хотел пройти грядущий путь всего нашего мира, хотел сделать это сам, в одиночку. И об этом своем желании, едва придя на холм, прокричал во всеуслышание. Было это в самом конце XIX века. Как бывает принято при медитации у многих народов, сел человек этот посреди площадки вершины в позу лотоса, закрыл глаза и предался погружению в красоты и радости метафизического пути. И желание этого человека было исполнено — увидел он все то, что хотел увидеть: все грядущее прошло перед этим человеком и было прожито им как своя собственная жизнь. Всякий путь имеет свой предел, бесконечных дорог не бывает. Вот и метафизическому пути мира в сознании человека, сидящего в позе лотоса на вершине холма, пришел конец. А с ним пришла и пора пробуждения. Но что это? Путь пройден, а пробуждение не наступает: медитация, пусть и не в полной темноте, но продолжается: без звука, без цели, без красоты… Так и по сей день длится медитация этого бедняги. За свое желание пройти весь путь человечества до самого последнего предела получил тот странник в наказание вечный путь в никуда. Однако дан был ему великий дар: предвещать приближающиеся важные события. И с самого конца XIX века по наши дни приходят на Холм медитаций посвященные путешественники за очередной порцией откровений от все также сидящего в позе лотоса человека, прошедшего весь метафизический путь человечества, но застывшего навсегда на одном месте своего физического пути. Каждая из восьми тетрадей и являла собой запись откровения человека на холме, запись, сделанную тем или иным путешественником. И прежде чем перейти к самому главному — к откровениям из этих тетрадей — я только укажу то общее, что присуще записям всех восьми странников, посетивших нашего сидельца в разные годы XX и XXI веков. Все пишут о том, что приходится долго ждать, прежде чем начинаются откровения, но зато потом только успевай записывать. Человек не шевелится, губы его тоже неподвижны, но очевидно, что речь его — глухая и монотонная — идет откуда-то изнутри. Сначала почти ничего не разобрать — какое-то бульканье, хрипение. Более поздние путешественники в один голос сравнивали это со звуками настраиваемого радиоприемника, но потом речь делается все четче, слова становятся все более разборчивыми, из слов складываются фразы. Главное в рекомендациях всех путешественников — не упустить тот момент, когда начинается собственно откровение — тогда нужно стремительно начинать записывать, не упуская ни слова. Иногда откровение по первым словам кажется полным бредом, но потом, к удивлению слушателя, вдруг выстраивается вполне целостная картина. Так из невнятных фрагментов под рукой ребенка рождается оригинальный пазл. Интересно, что ни один из восьми авторов тетрадей, оказавшихся в моем распоряжении, даже не пытался дать хотя бы какую-то расшифровку тексту услышанного откровения. Хотя вполне вероятно, что такие расшифровки и делались, и даже, возможно, существуют по сей день, но только тот, кто передал мне всю эту папку с тетрадями, не посчитал нужным приложить полностью все документы, которые составили люди, бывшие до меня на Холме медитаций и общавшиеся с застывшим в позе лотоса человеком. Но я выполнил наказ автора девятой тетради — той, что набрана на компьютере и содержала в себе своего рода инструкцию по пользованию всеми остальными тетрадями, а также все те указания к путешествию, которое я уже осуществил. Напомню, что наказ заключался в том, чтобы не разглашать внутренние задачи моего странствия и содержимое тетрадей до той поры, пока не расскажу подробно о своем странствии и не доберусь в своем повествовании до того момента, когда вскарабкаюсь, наконец, на этот холм и увижу того, ради кого прибыл сюда. Я написал, как забрался на вершину, написал, что вижу затылок этого человека — значит, могу приступить к описанию тетрадей.

Итак, не считая «инструкции», тетрадей восемь. Разный формат, объем, разные почерки, очевиден разный возраст листов и различные года их написания. Но при этом алгоритм заполнения данных тетрадей во всех восьми случаях одинаков: сначала следует очень краткое описание пути к Холму медитаций, потом история человека, сидящего в яме на этом холме, история, которую я уже предложил вашему вниманию, затем тоже уже изложенное мною описание речи этого человека и в конце концов — самое главное — точная (если верить отметкам авторов) запись откровения. Каждая тетрадь содержит указание на год, когда было совершено путешествие, но вот указание месяца и числа совершения странствия во всех восьми случаях отсутствует. Отсутствуют не только имена путешественников, но и хоть какие-то указания на их местожительство, на их национальную или профессиональную принадлежность, на их возраст. И хотя записи сделаны по-русски, я не стал бы утверждать, что все восемь человек — наши соотечественники; вполне вероятно, кем-то специально делались переводы иноязычных текстов на русский язык; делались в разное время, разными людьми; а может быть, все восемь человек на самом деле были русскими и все тетради — самые подлинные первоисточники. Однако ни доказательств первого, ни доказательства второго у меня нет, потому национальную и какую-либо иную идентификацию авторов тетрадей декларировать не буду. Года же, указанные на каждой из тетрадей, таковы: первая тетрадь — 1907 год, вторая — 1944, третья — 1962, четвертая — 1967, пятая — 1990, шестая — 1999, седьмая — 2008, восьмая — 2009. И теперь самое главное: каждое из записанных откровений содержит отнюдь не прямое, а иногда даже очень завуалированное, буквально зашифрованное указание на событие, которое в момент произнесения откровения еще не произошло, но должно случиться где-то через год после этого произнесения. Этот вывод я сделал уже после того, как прочел все откровения и соотнес их смутное и подчас тяжелое содержание с датами произнесения этих откровений человеком на Холме медитаций. Таким образом, если верить переданному мне документу, то и по сей день застывший в реальном мире человек с холма согласно предписанию свыше предрекает человечеству различные события в виде довольно-таки туманных откровений. Через некоторое, сравнительно небольшое время эти события сбываются в реальности. Тот человек прожил их уже на своем метафизическом пути, но физически они еще только должны состояться. Между тем, по всей вероятности, расшифровать уже прозвучавшие с 1907-го по 2009-й год откровения должным образом не удалось; ведь если бы удалось, то хотя бы некоторых катастроф из случившегося можно было избежать. Но обо всем по порядку. Далее я буду приводить дословно запись откровения человека с Холма медитаций, а потом буду делиться своими комментариями по расшифровке каждого откровения.

Первая тетрадь

(1907 год)

…И эта череда сотворенных нашим сознанием бед только еще начинается здесь. Видели ли вы, когда небеса над нами разверзаются? Уверен, что видели в грозу летом или в лютую метель по зиме. Тогда туча словно рвется на части и бесится среди других туч. А потом и они, другие тучи, глядя на нее, тоже выстраиваются рядами и выдают этакую пляску, какую и не описать на языке человеческом. А приходилось ли вам видеть, как с небес ночных на нашу туманную и усталую землю осыпаются звезды? Чуть сверкнет звезда на черном небе — и нет ее. Только миг еще след от этой звезды держится, а потом и он простывает. Как хочет небесная звездочка достичь Земли! Как мечтает об этом всю светлую жизнь свою! Но только устремится она к чудесной нашей планете, так тут же и сгорает: негоже звездам двигаться; путь земной не для звезд. Это людям пути назначены. И люди идут своими путями. И не только своими, а порою и чужими путями тоже идут. Всю-то жизнь свою спешим мы по миру. Едва достигнем края, так тут же смотрим куда-то за горизонт, где ждет нас новый край. И уже туда спешим, пока, в конце концов, не успокоимся в том месте, где на самом деле находится самый крайний край, край края, окончательный конец, итоговый итог, финальный финал. Здесь остановка навсегда, но и за ней путь только начинается. Правда, уже не здесь, не

в этом мире. А в том мире, где небеса готовы разверзнуться, но почему-то делают это редко; где звезды летят к нам на Землю, но почему-то не долетают. Просто эти звезды находят свой край раньше, чем тот, что видели они, когда еще только планировали совершить полет на Землю. Звездочка думает, что итогом пути станет Земля. Земля же не хочет видеть звездочку у себя, а раз не хочет, то и не пустит. Страшно бедной нашей и такой маленькой в пространстве великого космоса Земле принимать звездочку, ведь звездочка она только с Земли маленькая кажется, а так она большая и даже очень большая. И значительная! Предельно значительная! Как упадет, так и подомнет под себя и домик, и прудик, и садик с лесочком. Повелось веку испокон — не пускать звездочки на Землю, чтобы звездочки на земле ничего не разрушили. И не только этим чреват приход звездочек, чреват еще и тем, что та звездочка, которая покрупнее, возьмет да и так стукнет, что Земля подскочит крепко — ух! А так будет очень скоро на востоке. Так хотеться будет звездочке сюда, что разверзнутся разом небеса, будто в грозу или в метель. И будет лето. И лес падет весь разом. И содрогнется планета от силы такой и от мощи удара. И только потом все посмотрят на небо, но не поймут, хорошо или плохо все то, что случилось вот так вот внезапно на самой восточной части громадного континента. Когда же качнется Земля, то и звездочка, с неба упавшая, разом погаснет, исчезнет. И только деревья прилягут вокруг на века. А грянет и год, в котором двойка рождается там, где две первые цифры поделятся на две вторые. Там будет такое же лето, рожденное тем, что Земля покачнулась тогда, рассердившись, и лето вот это подарит жару даже там, где жары отродясь не бывало так долго. Деревья же больше от звездочки той уж не встанут. Лежать они так и будут. И если кому доведется обозреть сверху то самое место, то будет ему явлено что-то похожее то ли на веер, то ли на хвост павлина. Послужит пусть все это нам уроком, ведь сами мы виноваты во многом в том, что прежде звезды на Землю нашу не допускались.

Комментарий Рушеля Блаво к первой тетради

Признаюсь, что за давностью лет как раз с этой тетрадью было легче всего. Но это потому, что для меня событие, названное в откровении, было уже событием из прошлого, тогда как для того, кто делал эту запись на Холме медитаций, оно еще не свершилось. Впрочем, так дело обстоит и с остальными семью событиями, которые уже свершились. Но вернусь к первой тетради. Событие очевидно — с неба падает какая-то звезда. Нам часто, особенно в августе, доводится видеть так называемые падающие звезды — скользнет она по небу, сверкнет на мгновенье — и только ее и видели. Конечно, это не звезды падают, а метеоры. Известно, что иные из них достигают Земли. Летят они в космосе довольно-таки крупными телами, но пока летят — сгорают. Чем ближе к Земле, тем скорость и сила горения больше. Вот и прилетают к нам на Землю лишь мизерные остатки от некогда великих космических скитальцев. В краеведческом музее любого города нашей страны вам с радостью покажут такие вот остатки движущейся Вселенной — черненькие, немного блестящие, похожие на каменный уголь. И все же бывает, что не такими уж и маленькими кусочками прилетают к нам на Землю метеоры; случаются весьма крупные особи. Полагаю, что проницательные мои читатели уже смекнули, куда я клоню в плане толкования пророчества из первой тетради. Вы обратили внимание на год? 1907-й. А в 1908-м году, летом, 30 июня, если уж быть до конца точным, в самом сердце тайги случится одно из самых загадочных и грандиозных событий XX века. Неподалеку от восточно-сибирской реки Подкаменная Тунгуска местные жители услышат не то взрыв, не то хлопок. Потом небо до самого горизонта озарится грандиозной вспышкой. Хоть будет ночь, а разом станет светло как днем. Придут потом люди посмотреть, что же случилось в тайге, и увидят только симметрично поваленные деревья, действительно, в падении будто изобразившие то ли веер, то ли хвост павлина. Станут искать упавшую звезду, весь век искать будут, но так ничего и не найдут. Когда же измерят площадь, на которой упали деревья, то, измерив, ужаснутся: две тысячи квадратных километров. Но почему же не оказалось самого метеорита? Сейчас ученые склоняются к тому, что его и не было. А была небольшая комета, ядро которой взорвалось в плотных слоях атмосферы, детонация же от взрыва достигла Земли и повалила деревья в тайге — как раз под тем местом, где ядро кометы взорвалось. Однако это не истина в последней инстанции — тайна Тунгусского метеорита не разгадана и по сей день. Сложнее обстояло дело с той частью откровения, где содержалось указание на год, в котором двойка рождается там, где две первые цифры поделятся на две вторые. Я с некоторыми трудностями, но все же смог вычислить этот год. Оказалось — 2010-й. Судите сами: первые две цифры дают число 20, вторые две — 10. Делим 20 на 10 и получаем 2. Все сходится. А лето 2010-го года и действительно выдалось для наших мест уникальным, небывало жарким. Я не склонен видеть причину этой жары в том, что более века назад в Восточной Сибири случился взрыв, от которого пошатнулась Земля, но и полностью отрицать этот факт я как ученый тоже не могу. Однако все-таки в откровении первой тетради речь не о жаре лета 2010-го, а по преимуществу о приснопамятном Тунгусском метеорите. Пророчество, как видим, сбылось. Позволю себе помимо прочего напомнить, что проведенная химическая экспертиза бумаги по каждой из восьми тетрадей и чернил, которыми были сделаны записи, фактически стопроцентно доказала полное тождество годов выпуска бумаги и чернил и тех годов, что указаны в виде датировок каждого из откровений. Но движемся дальше.

Вторая тетрадь

(1944)

Небеса бывают добры к нам. Но это видимость. Мировая история усердно учит всякого: с небес приходит к нам беда все чаще и чаще. А особенно, когда беды не ждешь. Просто вот так вот стоишь и смотришь на небо — там днем облака, там ночью луна и звезды. И ничто не указывает на опасность. Ничто. И не будет страшно, когда опасности с небес ждешь — не будет страшно, потому что она не придет. Но стоит только хотя бы на час отвлечься от ожидания опасности, стоит только перестать смотреть на небо, как небо, обидевшись что ли или просто из озорства, возьмет да и напомнит о себе — дождиком ли, снегом ли. Да только не беда все это. И небо само беду не приносит, ибо небеса сами по себе все же в большей степени добры, нежели злы. Человек теперь поднялся в небеса. Человек теперь считает себя хозяином небес. И смотрит он с неба на Землю, и видит, какое там на нашей Земле все маленькое, хрупкое. И кажется иным, что все это надо беречь и хранить, воссоздавать, преумножать. Но это одним так кажется, другие же, едва оказавшись в небесах и едва взглянув на нашу Землю, решают, что такая маленькая и хрупкая Земля не заслуживает права на существование — уничтожить, стереть, разрушить, ликвидировать. Скрипит что-то как подсказка или просто свет падает так. Но видели ли вы город с высоты? А видели ли вы два города с высоты полета птицы? Парите вы птицею в небе августа и хочется вам больше всего на свете, чтобы городов этих больше тут не было и чтобы не было людей из этих городов. А хорошо бы и страны не было, и материка, и… Когда не будет ничего, то останется только полоска света, белая и мутная. И печаль в глазах этих черных навсегда. И огонь пройдет уже, и будет казаться, что все кончилось, но это все только еще будет начинаться. Месяц раз, месяц два, месяц три. И самый верх небес ужаснется от того, что сотворят люди с себе подобными и с природою своей, данной как дар человечеству. Миг — и нет города раз. Еще миг — и нет города два. Ничего нет. Только небо с его облаками. Только вечность впереди. И хорошо теперь тебе, человек? Легко дышится? Счастливо живется в этом мире? Будущее лучезарно? Хочется верить, что это так. Только вот мир теперь стал совсем другим — нет в нем ни людей, ни городов, ни стран. Ничего нет. Одна пустыня. С небес смотреть не так красиво, но тоже можно найти красоты и там, где ничего нет и уже никогда, никогда не будет. Хотя нет — будет. Будет вам урок. И снова все возродится. Только помните урок! Только помните! Смотрите с неба на Землю с добром, зло гоните из сердца прочь. И тогда будет счастье! Но потом это будет, уже потом. Пока же любуйтесь пустыней — вы ее сделали, посчитав себя силой несметной. Берегитесь небес, а пуще берегитесь человека, попавшего на небеса и не способного полюбить Землю в том виде, в каком она себя являет тому, кто сможет подняться выше облаков. И будут люди, и будут города, но чтобы были они, надо, чтобы их не было.

Комментарий Рушеля Блаво ко второй тетради

Здесь все оказалось сложнее, нежели в первом случае. Сразу стало понятно, что речь идет о какой-то связи неба и Земли, о том, что человек, поднявшийся в небеса, относится к Земле либо бережно и трепетно, либо беспощадно, безжалостно. Как человек может подняться в небеса? Только при помощи летательных аппаратов. Самолетов, например. И тут ключом стало указание на год — 1944-й. Конечно, это война; еще более вероятно — последствия войны. Последствия? Не буду томить вас, а сперва скажу, о каком событии шла речь в откровении, ну а потом поясню текстом откровения, почему именно это событие было в итоге выбрано мной. Речь шла об атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки. Бомбы сбрасывались с неба, с самолетов на беззащитные города маленькой и слабой на тот момент Японии. Срок в откровении указан недвусмысленно: «И огонь пройдет уже, и будет казаться, что все кончилось, но это все только еще будет начинаться. Месяц раз, месяц два, месяц три». Согласитесь, что прочитывается легко: война заканчивается в начале мая, через три месяца — в августе 1945-го года, в самом начале августа бомба сначала упадет на Хиросиму, а спустя несколько дней и на Нагасаки. Про два города сказано почти прямо: «Но видели ли вы город с высоты? А видели ли вы два города с высоты полета птицы?» И что осталось от этих городов после американских бомбардировок? Согласно откровению, погибли люди, города на самом деле превратились в пустыню. Можно ли было избежать атомной катастрофы августа 1945-го года? Чем больше я размышляю над этой проблемой, тем яснее прихожу к выводу, что если откровение уже состоялось, то отменить описанное в нем событие полностью нельзя. Подчеркиваю, что именно полностью. И не откровение — причина события, совсем нет. Откровение озвучивается только тогда, когда уже ясно, что событие произойдет. Откровение не порождает событие, а сообщает о нем. Для чего? Предупреждает. Но зачем предупреждение, если отменить катастрофу нельзя? Эта дилемма долго меня мучила, пока я не понял главное: удар отменить нельзя, но зато можно смягчить. Судите сами: если бы жители Хиросимы и Нагасаки знали о том, что ждет их города, то они бы приняли меры безопасности — к примеру, покинули бы свои города. Я не берусь представлять, что бы было, если бы человечество оказалось заранее предупреждено о Тунгусском феномене. Полагаю, что ученый мир просто заранее бы подготовился к этому событию и смог бы тогда понять его причину. Одной загадкой, одной тайной стало бы меньше на планете. Хотя и это не факт. В случае же с бомбардировкой японских городов людей, как мне кажется, можно бы было еще спасти. Вероятно, не всех, но многих, которых теперь уже не вернуть. Но что случилось — то случилось. Мне же важно указать на еще одну важную деталь из откровения: «Будет вам урок. И снова все возродится. Только помните урок! Только помните!» Согласитесь, но для мира на многие годы вперед атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки стали, действительно, уроком. Мне представляется, что пока жива память об этих городах, которых вмиг не стало, наш с вами хрупкий мир застрахован по крайней мере от того, чтобы на него сбросили опять эти страшные атомные бомбы. И так хочется, чтобы я не ошибался в этом плане.