365 сказок
Шрифт:
Темнота.
Свет.
И мы стояли уже на берегу моря.
— А здесь не работают твои правила, — теперь мне оставалось лишь улыбнуться. — Так как тебя зовут, жертва?
— Раон, — ответил он. — Где мы?
— В каком-то новом мире, — я беспечно пожал плечами. — Дверь за нами захлопнулась, так что никто не сможет тебя найти.
— Но…
— Это уж они как-нибудь сами будут решать, — оборвал я его. — Живи, странствуй, жертва — не лучшая доля.
— Я ничего иного не умею…
— Так придётся учиться.
— Ты не
— Как видишь, — я отметил, что поднимается ветер, с моря заходил дождь.
Неподалёку была рыбацкая деревушка, этот мир, эту реальность я когда-то уже видел.
Мы пошли по прибрежному песку, волны шипели и плевались в нас пеной, где-то собирался шторм. Раон молчал, видимо, всё ещё стараясь осознать произошедшее. Когда нам навстречу выбежала девушка в лёгком платье, он шарахнулся.
— Странник! — и я узнал её, конечно, узнал. Вот только прежде она была совсем ребёнком. — Ты всё тот же.
— Лайна, — я протянул ей ладонь, и она пожала её по-мужски крепко.
— А кто это с тобой?
— Раон, возможно, вы сделаете из него моряка, — я засмеялся. Лайна оглядела его с придирчивостью и всей возможной внимательностью.
— Это будет явно не так-то просто, — заключила она. — Но я лично попробую. Откуда ты украл его, Странник?
— Украл?
— Конечно! Ведь себе он не принадлежит, точно животное или лодка, — она подхватила Раона за подбородок. — Придётся сначала учить его свободе.
— Так научи, — и мы переглянулись понимающе.
— Я не могу тут остаться, — возмутился наконец Раон.
— Отчего же не можешь? Если за тобой придёт хозяин, я, так уж и быть, поговорю с ним, — Лайна взяла его за локоть и повела к ближайшему домику.
Она не смотрела на меня, потому я отступил в тень. Дверь сама меня нашла.
***
Много дней спустя я стоял на гряде холмов. Травы вокруг волновались, шумел ветер в кронах деревьев — приближалась гроза. Мне отчаянно не хотелось уходить, и я смотрел на надвигающийся грозовой фронт с надеждой. Пусть стихия позволит мне остаться. Позволит соприкоснуться с собой…
— Странник! — я узнал и не узнал голос. Повернувшись, я увидел крепкого мужчину.
— Раон, всё-таки ты.
— Пришёл благодарить тебя, — мы пожали друг другу руки. — Я… Да, вся моя жизнь до встречи с тобой была не той, что надо.
— И кто же ты теперь, не жертва?
Он усмехнулся, угадав шутку.
— Нет, теперь я заклинающий шторм, — он кивнул на заворчавшую грозу. — Это моя зверушка, хочешь — прокачу?
— Интересно, — согласился я.
В одно мгновение мы оказались на мягкой спине громадного облачного зверя, потрясающего гривой и скалящего клыки. Мощные крылья удерживали его в воздухе.
— Прольёмся же ливнем, — прикрикнул Раон.
Зверь помчался по небу, взрыкивая и сея молнии.
— Я пришёл из тьмы и кану во тьму, — сказал Раон мне, и гроза почти заглушила его слова. — Так и есть, ведь заклинать облачных зверей —
— Хорошо, что ты нашёл призвание, — я похлопал его по плечу.
— Ты увидел его раньше…
Я не стал спорить, хотя тогда, на лесной поляне, и помыслить не мог о том, чтобы мчаться над грядой холмов на могучем звере, несущем бурю в себе самом.
— Кто же ждал тебя, собираясь сожрать? — задал я вопрос, который так и не сумел разрешить.
— Не знаю, — беспечно ответил Раон. — Быть может, моим врагом был только страх. Так оно часто бывает, как думаешь?
— Часто, — нельзя было не согласиться. — В таком случае того зверя ты победил.
— Вероятно, — он засмеялся.
Загрохотала буря, ливнем расчёсывало травы под нами, ярко сияли молнии.
========== 127. Сирень ==========
Ошеломительно пахла сирень, казалось, что её аромат имеет цвет — тягучий лиловый оттенок, уходящий в фиолетовые тона, теряющиеся в сумерках. Окутанный этим ароматом, я стоял, закрыв глаза. Мельчайшее движение мира вокруг, мельчайшие прикосновения ветра ощущались мной так же ясно и чётко, как каждый удар сердца. Я стал миром или мир стал мной.
Чудилось, что вокруг нет больше живых существ, что сиреневые кусты давно растут сквозь меня, превращая и меня самого в соцветье, в тяжёлую кисть, обещая, что и я буду срезан, сломан, сорван, займу место в вазе и исчезну.
И в тот миг, когда я уже почти стал верить, что вся моя жизнь заключена в тяжести лилового запаха, что-то нарушилось. Я ощутил, пусть ещё не увидел, как в мир проникает некто ещё. Чужая целенаправленная воля, что раздвигала ветви и пробиралась вперёд, всё ближе ко мне.
Пришлось открыть глаза и перестать быть всего лишь сиренью.
На меня удивлённо взирало существо столь воздушное и текучее, что не пропитайся я так этим вечером, то и не увидел бы, никогда не ощутил его присутствия.
Теперь же мы смотрели друг на друга, соприкасались взглядами и словно бы начинали течь друг в друге тоже.
Разговор, если бы он был, вряд ли шёл бы словами. Скорее, то были бы осколки мыслей, ошмётки внезапных озарений. Мы вглядывались в души, искали в них что-то схожее и почти находили, почти… Хотя эти невесомые ниточки тут же уплывали, терялись в густом аромате.
Всё вокруг пахло сиренью.
Существо наконец двинулось, окружило меня туманом и… развеялось.
И в тот же миг я полностью обрёл себя, отделился и отдалился от этой реальности. Я стоял в саду, где цвела сирень, ночь опускалась медленно и плавно, небо всё более синее, всё более тёмное, накатывалось волной, но было пора уходить.
Последний раз меня коснулся волшебный аромат, и мир выбросил меня, отправил дальше.
***
Вырвавшись из сна, я некоторое время лежал, вслушиваясь в ночь. Точнее, в предутреннюю тишь, такую ясную и такую изменчивую.