365 сказок
Шрифт:
Лес увлекал и отвлекал. Исследовать все склоны, все ручьи и полянки, все заросли и внезапные просеки было так привлекательно. Однако я понимал, что это лишь преграда, маленький обман на пути к цели. Отчего-то казалось, что двери нужно находить как можно скорее, потому я шёл медленно, внимательно озираясь.
И всё равно почти пропустил то местечко, где сквозь заросли барбариса проглядывал спрятавшийся в кустарнике старый дом.
Ключ от входной двери и сам походил на причудливую ветку-закорючку, но работал он исправно, и скоро я уже остановился посреди
— Четыре из десяти, — он прошёл сквозь паутину, даже не испачкавшись. — Но на сегодня точно хватит.
— Когда это ты так просто останавливался? — с подозрением спросил я, поймав его за запястье.
— Вот только что, есть дела, — и мы оказались в моей кухне. — Только сначала кофе.
— Понятно, ради чего ты всё это затеял, — я выудил турку из шкафчика. — Что ж, скоро будет готово.
За окном день был в самом разгаре, а связка ключей стала значительно легче.
========== 135. Ещё одна драконья история ==========
Разгулялся ветер, зажигались огни фонарей, а я сидел на крыше. Компанию мне составлял дракон, самый настоящий, пусть и в человеческом облике. Сегодня мы столько разговаривали, что когда наконец замолчали, осознали, насколько же велика усталость от разговоров.
— Всё непросто, — усмехнулся тогда он. — Но я готов рассказать тебе ещё одну историю.
— Снова о королевах или принцессах, о королевствах и принцах? — поддел я.
— Разве все драконьи истории таковы? — фыркнул он в ответ. — Вовсе нет.
— Тогда рассказывай, — позволил я. Ночь укутала наши плечи.
***
В том краю подножие гор кутал высокий лес, в озёра смотрелись звёзды, а на лугах росли травы почти в человеческий рост. Свободный народ, что населял эти земли, был немногословен, суров и благороден. Промышляя охотой и рыбалкой, они не пахали и не сеяли, но жили в согласии с природой.
Женщины этого народа все были красавицами — серебряные или золотые косы до самой земли, глубокие, точно озёрная вода, глаза, точёные лица… Природа наделяла их щедро и красотой тела, и красотой души. Не уступали им и мужчины — широкоплечие, статные бородачи…
Народ жил счастливо, а горы берегли его, не подпуская в заповедный край никого, кто хотел бы его завоевать. Перевалы заносило снегами, поднимались вихри и ветры, ни одна армия не могла подняться в те леса, в те лощины, к тем озёрам.
Так длилось бы вечно. Горный народ спускался бы торговать на ярмарках, а жители полей предлагали бы хлеб, но…
Вздумалось правителю полей присоединить к себе горную область.
— Что это за государство? Лишь несколько деревень. Как они могут противостоять мне? Пусть приносят дань, как остальные! — решил он, направив поначалу лишь одного гонца.
Гонец пересёк перевал, поднялся в первую деревню из всех и… оставил там своё сердце. И мирный уклад, и красота одной из дочерей гор настолько покорили его, что он отрёкся от правителя и не посчитал нужным вернуться с ответом, к тому же ответ жителей этих мест был однозначным и категоричным. Никому
В следующий раз правитель отослал целый отряд. На перевале застигла их снежная буря. Только двое смогли пережить её, и когда оказались они в деревне, и их решение было простым — снова рисковать жизнью, только чтобы привезти отрицательный ответ? Нет уж, проще было остаться здесь.
Правитель разгневался, но воевать с погодой было бессмысленно. Наконец-то стала ему ясно, отчего никому не удавалось завоевать эти края. Но каким бы горячим он ни был, а и разумом оказался не обделён.
— Сам отправлюсь туда, — сообщил он. — Если уж меня заберёт природа, так тому и быть. Если же выживу — смогу убедить своих соседей.
Он оставил первого советника на своём месте — человека благородного и сильного — и выехал рано утром, пока туман ещё не лёг росой…
Путь был долог и труден. Горы не любили всадников, и вскоре правителю пришлось оставить любимого жеребца и подниматься по узким тропам в одиночестве. С каждым шагом всё ближе были вершины, всё ближе были небеса, и правитель исподволь проникался красотой и покоем.
Его не встречала снежная буря, он прошёл перевал свободно, точно был здесь своим. Войдя в деревню, он даже не сразу узнал своих гонцов, так их изменили горы. Встречала же его женщина, жрица.
В том была великая тайна горного народа — главное слово здесь оставалось за жрицами, мудрыми и прекрасными, живущими столь долго. Красоту их не трогала старость, а смерть не настигала их во сне. Они уходили со снегами, исчезали с туманами.
— Ты пришёл предложить нам стать частью твоей страны, — сказала она, едва он успел поздороваться.
— Такой была моя цель, — согласился он.
— Мы — свободный народ, никому не платили дани, не станем платить и тебе. Приходи и уничтожь нас, если сможешь. Но горы и лес всегда примут нас, своих детей, разрушь наши деревни, но нас ты сокрушить не сумеешь, — она улыбнулась. — В чём будет тогда смысл твоей войны?
— Пока я поднимался сюда, я понял, в чём был не прав, — он огляделся и заметил первого гонца. Тот стоял рядом с женой. — Здесь всё иначе.
— Так ты отступишься? — жрица почти удивилась.
— Это не по-мужски — отступать, — он протянул ей ладонь. — Я предлагаю иные условия.
— Какие же? — она сжала его пальцы. Сила её рукопожатия удивила его.
— Отчего бы нам не стать союзниками? — они вместе пошли мимо зданий к площадке у большого костра, здесь решались все важные вопросы деревни.
— Что ты вкладываешь в это слово? — жрица была внимательна, как и полагается той, что говорит от лица всего народа.
— Я буду защищать подступы к вашим горам, вы же будете свободно приходить и уходить, когда вздумается, — засмеялся он. И только мгновением позже стал серьёзней. — Мир меняется, скоро соседи начнут скалить зубы. Пусть армия одной лишь страны не пройдёт и не сможет одолеть вас, но несколько армий? Заключим союз, потому что теперь я понимаю — не дань меня звала сюда, но сердце.